— Сэр, это будет в наивысшей степени неучтиво, — в отчаянии проговорила Сара.
Мировой судья выпятил нижнюю губу:
— Говорите, вы из Лондона? Мы здесь не придерживаемся ваших политесов, сударыня. В качестве мирового судьи я имею право взять это дело в свои руки. — И он завопил на слуг, приказывая им отправляться в конюшни: — Обыщите там все до иголочки! Если нужно, переройте сено, словно два терьера!
Сара была в полном смятении. Она не могла придумать никакого выхода. И вдруг с чувством тревоги и облегчения она услышала стук копыт на дорожке. Сквозь деревья она сумела разглядеть четырех лошадей. Первым появился Криспин, с ним был человек постарше, одетый в черное, а позади ехали Эдвард и Дебора. Завидев гостя, Криспин прибавил шагу. Когда он подъехал ближе, Сара заметила тень беспокойства на его лице, та же тень мелькнула на лицах его спутников. Она услышала голос Деборы:
— Я предупреждала вас, Криспин. Я говорила, что она это сделает, что ей нельзя доверять.
И эти обидные слова болью отозвались в душе Сары и заставили ее разум работать ясно и быстро. Она бросилась между мистером Джессопом и спешивающимися всадниками и заговорила очень громко:
— Криспин, этот джентльмен ищет беглого раба. Я уверена, что он напрасно тратит свое время. Вряд ли вы будете укрывать беглого раба, когда я здесь. — За ее словами последовало озадаченное молчание, а Сара тем временем повернулась к мужчине, возвышавшемуся над ней, словно башня, и сладко улыбнулась ему. — Я не догадалась сообщить вам своего имени, сэр. Я — дочь сэра Уильяма Торренса. Может быть, вам известно это имя?
— Торренс? Самый крупный из работорговцев?
— Точно так. Вот увидите, ваши поиски будут бесплодными.
Он посмотрел на нее сверху вниз, и в глазах его отразилось изумление. А потом отвернулся и расхохотался, хлопая себя кнутом по бедрам.
— Забавно, в самом деле! Данси развлекает дочку работорговца. И мисс Трехерн сидит с ней за одним столом. Это самая лучшая шутка из всех, какие я слыхал за последнее время. — И он поклонился Саре так низко, как только мог позволить ему его толстый живот. — Я в восторге от возможности познакомиться с вами, сударыня. Надеюсь, что вы попытаетесь немного образумить этих чертовых аболиционистов. Погубить страну — вот чего они добиваются.
Сара увидела двух его слуг у дверей конюшни. Криспин хотел было гневно заговорить, но она перебила его:
— Прошу немедленно позвать ваших слуг, сэр. Моя кобыла обычно лягает незнакомцев.
Мировой судья заорал слугам:
— Нет смысла идти туда! Мы не с того конца ищем. — Он повернулся к маленькой группе. — Нет нужды так сердито смотреть на меня, Данси. Я убираюсь отсюда. Полагаю, что негр приходил сюда и вы отослали его назад, зная, что мисс Торренс помнит свой долг и доложит о его местопребывании. А как насчет вашего дома, мисс Трехерн, может быть, он там?
Дебора пожала плечами:
— Можете обыскать его, если таково ваше желание. И найдете там только одного негра, который является моим слугой.
Двое слуг отвязали уздечки и привели лошадь мистера Джессопа.
— В таком случае парень прячется в лесу, — мрачно сказал он, — в этом нет сомнений. — Завтра я возьму у кого-нибудь несколько гончих и устрою ему облаву. Думаю, этот черный дьявол будет бежать от нас быстрей лисицы. — Он тяжело уселся в седло и приподнял шляпу, прощаясь с Сарой. — Если вы хотите узнать, как мы развлекаемся здесь, в деревне, сударыня, покорнейше прошу к нам присоединиться.
Сара подумала, как долго она еще сумеет удержаться на ногах. Она заставила себя улыбнуться и проводить его вежливым поклоном. А потом вцепилась в руку Криспина.
— Я думала, мне не удастся спасти его. Еще несколько шагов, и они бы…
— Но они этих шагов не сделали благодаря вам и вашей воображаемой кобыле. Быстро же вы состряпали эту ложь!
Сара на миг оцепенела.
— Да. Я солгала, но ведь без задней мысли? И все же когда Энтони… Криспин, я так испугалась.
— Пойдемте в дом, позвольте мне предложить вам стакан вина. — И, обняв ее за талию, Криспин довел Сару до кресла в холле. Дебора и Эдвард последовали за ними.
— Мисс Торренс, это было очень храбро с вашей стороны, — честно признал Эдвард.
В голосе сестры послышалось презрение.
— Храбро? Ей стоило лишь упомянуть имя отца, и все сошло как нельзя лучше. И какая же в этом храбрость?
Уже потянувшись к веревке колокольчика, чтобы позвать слугу, Криспин ответил ей:
— Ты никогда не страдала от комплекса верности, Дебора. Твой путь всегда был ясен. Для Сары же все совсем по-другому. Должен напомнить тебе, что ей всего восемнадцать и никогда не приходилось принимать решений более важных, нежели выбор ленты к своему платью. За последние недели она пережила не один шок и не одно испытание. И я, как и Эдвард, не испытываю ничего, кроме восхищения перед самоотверженностью и честностью, которые она выказала.