С улыбкой она отвечала на приветствия знакомых, доносившиеся из проезжающих экипажей, и перебрасывалась парой слов с теми, кто совершал конные прогулки верхом. Она была готова взорваться от гордости, замечая завистливые взгляды других девушек, и чувствовала абсурдное желание петь, громко смеяться, послать лошадь в безудержный галоп и мчаться так, чтобы ветер развевал ее волосы.
Сара так погрузилась в свои счастливые переживания, что прошло некоторое время, прежде чем она осознала, что Энтони, похоже, не разделяет ее чувств В самом деле, он выглядел довольно угрюмым.
— Мне кажется, ты чересчур рассеян, — заметила Сара после того, как они провели в молчании целых пять минут. — Может быть, я огорчила тебя, сама о том не подозревая?
Энтони повернулся к ней с улыбкой, тронувшей ее сердце.
— Тебе никогда не удастся сделать этого, любовь моя. — Он тяжело вздохнул. — Однако же ты права Некоторые неприятные соображения одолевают мой разум. Но у меня нет никакого права навязывать тебе свое дурное настроение. Долги не тот предмет, которым следует занимать голову хорошенькой женщины.
— Я полагала, что ты богат. Как же у тебя могут быть долги?
Энтони беспечно пожал плечами:
— Джентльмен всегда имеет долги. Тому причиной лошади, или карты, или… В том кругу, где я вращаюсь, вернуть долг — дело чести. Ну а сейчас этот долг оказался больше, чем обычно, а что до моей матери — она по странной прихоти не желает мне помочь.
— Твоя мать? — переспросила Сара в изумлении.
Энтони ответил ей горестной улыбкой:
— Мой покойный отец завещал право распоряжаться большей частью нашего состояния моей матери, пока она жива.
— И она не поможет тебе выпутаться из затруднительного положения?
— Моя мать — жесткая женщина, Сара. Она никогда не относилась ко мне с нежностью. Ребенком я был очень одинок.
Сара импульсивно протянула ему руку.
— Бедняжка Энтони. Я все это исправлю. Я дам тебе всю нежность, какая только существует в мире.
И, не обращая внимания на проезжающих мимо всадников, она поднесла палец в перчатке к его губам.
— Я знаю об этом, любовь моя. Что же до меня, то я буду самым преданным из мужей. Дни, когда я волочился за каждой юбкой, ушли в прошлое. С сегодняшнего дня мое сердце всецело принадлежит тебе. — Взгляд его орехового цвета глаз заставил сердце Сары забиться быстрее. О, как ей хотелось, чтобы они сейчас были дома, одни, чтобы он мог целовать ее.
Она неуверенно начала:
— Энтони, умоляю тебя не обижаться на предложение, которое я собираюсь тебе сделать. Я хотела бы одолжить тебе денег, чтобы ты мог вернуть самые неотложные долги.
— Моя любовь, я не могу…
Но прежде чем он закончил фразу, Сара торопливо перебила его:
— Я попрошу папА. Он никогда ни в чем мне не отказывал.
— Нет, — быстро произнес Энтони, а потом, более спокойно, продолжил: — Умоляю тебя не обращаться с этой просьбой к отцу. Но если ты готова просить его об этом, не упоминай, для каких целей тебе понадобились деньги.
Ее глаза расширились от удивления.
— Но почему?
Энтони смахнул песчинку с белых бриджей.
— Мне бы не хотелось посвящать твоего отца в то, сколь глубоко я погряз в долгах. Его не следует тревожить подобными пустяками.
— Но ведь это, как ты только что сказал, — вопрос чести, — настаивала Сара. — Он должен понять.
— Сара, если бы я принял твое предложение, — беззаботно произнес Энтони, — а в нынешних обстоятельствах я и вправду испытываю огромное искушение сделать это, — разве ты не сумела бы придумать другую причину, по которой тебе вдруг понадобились бы деньги? Какая-нибудь драгоценность, например, которую тебе непременно захотелось иметь.
Встревоженная, Сара отвернулась. Наконец, нарушив неловкое молчание, она произнесла:
— Энтони, я хочу помочь тебе от чистого сердца. И полагаю, вопрос о том, как мне раздобыть деньги, следует оставить на мое усмотрение. Я никогда не лгала папА, не считая незначительных детских шалостей. Не могу сделать этого и теперь, даже ради тебя.
Энтони наклонился к ней, спеша извиниться:
— Прости меня, моя любовь. Иногда я забываю, что ты не похожа на других женщин, что значительно превосходишь меня в своих принципах.