— Согласовав предмет с естественными принципами, мы заключаем, что требование рабства не может быть поддержано. Провозглашенное право никогда не имело здесь применения и неизвестно закону.
Пальцы Криспина впились в ее руку, заставив Сару вздрогнуть.
— Мы победили. — Его голос был торжествующим, глаза сияли. — Это конец рабства в Англии. Теперь мы можем идти вперед с новой надеждой.
Сара слышала вокруг себя восторженный шум, крики разочарования, злобные проклятия вест-индских плантаторов и купцов. И неожиданно она перестала сознавать, где находится, она забыла о толпе, сжимавшей ее, даже о Криспине и Берте, стоявших по бокам. Она могла думать только о высоком, воспитанном негре, прятавшемся на сеновале в Клэверинге. Доводы закона, слова судьи теперь вдруг обрели свое значение. Больше этому рабу и никакому другому в Англии нет нужды прятаться или страшиться. Никогда больше его не закуют в железный ошейник, не исполосуют спину, не пустят по его следу гончих.
— Моя дорогая, ты плачешь, — встревоженно сказал Криспин. — Что такое?
— Я… — выдавила Сара. — Я так благодарна. Если бы я только могла открыто взять вашу сторону в этой борьбе, чтобы окончательно покончить с рабством. Если бы я не поклялась Энтони, если бы я не была дочерью своего отца. О, Криспин…
Он мягко обнимал ее, пока толпа зевак обтекала их, потом отпустил.
— Я немедленно должна возвращаться домой, — сказала Сара. — У меня нет желания встречаться с Деборой или с Эдвардом. Кроме того, все это станет таким ударом для папА, а он не вполне здоров. Простите меня, Криспин, я сама не знаю, что говорю. Я так измучена, я разрываюсь между моей любовью и моей верностью.
Теперь в толпе то и дело возникали драки. Купцы использовали свои палки, чтобы расчистить путь к экипажам. Мужчины отвечали им кулаками, женщины отпускали колкости. Криспин быстро нашел для Сары портшез и еще один — для Берты. Подсаживая ее, он наклонился и поцеловал Сару в щеку.
— Прощай, моя любовь. С сегодняшнего дня твой отец больше, чем всегда, станет возражать против наших встреч. Будь мужественной, моя маленькая Сара. Наши пути расходятся, но наши сердца остаются вместе. Пошли мне словечко через Мэри, когда сможешь, и помни, пока она остается хозяйкой дома, двери Клэверинга будут всегда открыты для тебя.
Портшез подняли и понесли, и каждый шаг носильщиков удалял Сару от него. Шум уличного движения, путаница лиц — все это обручем сдавливало Саре виски, так что в конце концов она опустила голову, закрыла ее руками и зажмурила глаза. Путь до Беркли-стрит показался ей бесконечно долгим. Она чувствовала себя ужасно одинокой — запертая в этой маленькой коробке, которая тряслась и кренилась с боку на бок, когда носильщики огибали экипажи, лошадей или пешеходов.
Когда Сара наконец добралась до дома, она увидела у парадных ступеней наемный экипаж.
— Должно быть, это гонец из суда, — предположила Берта, когда они быстро проскользнули через ворота в сад.
— ПапА очень рассердится, услышав новости, — сказала Сара. — Я только молюсь о том, чтобы меня не хватились.
— Но дело того стоило, разве не так, сударыня? Мистер Данси — настоящий джентльмен. Знаете, он даже подсадил меня в портшез. Меня, служанку. Почему вы не можете выйти за него, мисс Сара?
— Тому существует дюжина причин, — с грустью ответила она. — Берта, иди вперед. Скажешь мне, если там кто-то есть.
Разведав дорогу, горничная вернулась к Саре. И вдвоем на цыпочках они пробрались по черной лестнице наверх и двинулись темным коридором. На лестничной площадке Сара резко остановилась. Внизу, в холле она увидела леди Торренс, ходившую взад-вперед, сжимая и разжимая руки. Ее горничная пыталась поспеть за нею, протягивая ей бутылочку с нюхательными солями. Дворецкий, два лакея и камеристка стояли вокруг, очевидно, в ожидании приказа, который их хозяйка, похоже, не в силах была отдать.
— Вы везде смотрели? — спрашивала леди Торренс охрипшим дрожащим голосом. — Она должна быть где-то в доме или в саду. Если никто не видел, как она выходила, и если все кареты и ее кобыла все еще стоят в конюшне…
Сара торопливо стащила с себя плащ. Пригладив волосы, она поспешила вниз.
— Вы ищете меня, матушка?
— Сара! Где ты была, дитя? О, сейчас это не имеет значения. — Леди Торренс повернулась к дворецкому. — Скажите доктору Хаслеру, что мисс Торренс здесь.