— Нет, — я невольно улыбнулась в ответ.
— Отлично, — он подхватил меня, вконец обалдевшую от разительных перемен в нем, под локоть и повел к внедорожнику. А я действительно растерялась — ведь я видела его в прошлый раз хмурым, недовольным и леденяще отрешенным, а сейчас передо мной предстал совсем другой мужчина: с широкой улыбкой, загадочным взглядом из-под длинных ресниц. Бойкий и деловой. — Посидим в ресторане, поужинаем. Заодно обговорим моё предложение…
Усадив меня в машину, перед тем как закрыть дверь, он добавил:
— Тебе мужу не нужно позвонить, предупредить, что ты задерживаешься? Может, он тебя захочет встретить?
— Муж? — я подняла на него удивленный взгляд и отрицательно махнула головой. — У него… дела.
— Хорошо, тогда поехали. Домой я тебя тоже отвезу.
Обойдя машину, он сел на водительское сиденье, и машина рванула в сторону центра.
— Кстати. Насчет твоей машины. Мне тут позвонили сегодня утром, сказали, что она ещё не готова. Какая-то серьезная там поломка, как я понял.
— Может, тогда и не стóит её ремонтировать? — предложила я. Не хотелось, чтобы незнакомый мужчина брал на себя плату за дорогостоящий ремонт. Просто потому, что он когда-то меня напугал. Не врезался же, не сбил, в самом-то деле! Мне же будет крайне неловко, и меня будет постоянно терзать чувство вины.
— Стóит, не стóит… — он резко перестроился в крайний левый ряд и встал на поворот. — Пускай уж сделают. А ты потом сама решишь — продавать её или оставить. Чтобы добраться из дома до студии, тебе определенно точно понадобится машина… — Резко развернувшись, он остановил внедорожник у какого-то шикарного ресторана. — Если, конечно, ты согласишься со мной работать. И если меня твои навыки устроят. Но это мы с тобой сейчас и обсудим.
И произнесено это было таким тоном, что я в первую очередь про совсем уж… горизонтальные навыки подумала. И, естественно, покраснела.
Как я и подумала, глянув только на вывеску, ресторан был не из дешевых, и я даже решила, что меня туда попросту не пустят в брюках. Иногда в подобных заведениях бывает довольно строгий дресс-код. Но Нуаршана узнали сразу и, поприветствовав, без промедления проводили нас в отдельную комнатку, огороженную от общего зала стенами из настоящей зелени.
Мужчина помог мне снять куртку, пододвинул стул и, вообще, снова вел себя, как настоящий джентльмен. И это сбивало с толку — общий образ развязного рокера и его поведение никак не состыковывались.
Кстати, образ рокера подчеркивали и множественные татуировки. Даже при довольно тусклом освещении в ресторане, я разглядела края черных тату у шеи, выглядывающих из-под футболки. Также, когда он снял куртку, я смогла насладиться цветными, разнообразными картинками и символами на его практически полностью «забитых» руках.
Пока мы рассаживались, нам принесли меню, и я погрузилась в его изучение. Выискивая что-то не особо дорогое. Хотя есть хотелось жутко — с утра я ничего не ела, только пила воду. Я понятия не имела — придется ли мне самой заплатить, или это на себя возьмет Нуаршан. А тратить сотни долларов на ужин — желания не было.
Мужчина через минуту уже отложил объемную книжку в кожаном переплете с золотыми вензелями в сторону, а я всё ещё скрупулёзно искала что-то бюджетное. И то ли он догадался о причинах моего замешательства, то ли просто не любил ждать. Но с милой улыбкой он вытянул у меня из рук меню и, положив его сверху на своё, ничего не сказав, подозвал стоящего в сторонке официанта.
— Два ваших фирменных стейка, медиум рэйр прожарки, с маслом из черного трюфеля, — и я сразу поняла, что этот ужин мне дорого обойдется. — Две порции салата «Утро понедельника», запеченный картофель, ролл с лобстером, ещё девушке Лаймовый пирог и десерт из ягод со взбитыми сливками. Вино мы будем Clos de Tart 2006 года. И под конец — две чашки флэт уайт.
А ещё я поняла, что всё я точно не съем. Как назло, мужчина и два десерта зачем-то заказал. Надеюсь, что оплачивать этот банкет мне не придётся, иначе мой кошелек изрядно на этой неделе прохудится.
Когда официант взял заказ и, поклонившись, ушел, Нуаршан откинулся на спинку стула и, сложив руки на груди, произнес серьёзным голосом, в котором не осталось и намека на шутливость и веселье:
— Вот теперь можно и поговорить, моя милая Милана.
Глава 8
У меня до сих пор всё горело от случайных прикосновений Нуаршана, когда он мне помогал выйти, снять куртку… А уж когда он произнес «милая Мила», у меня вообще остановилось сердце. И, как мне кажется, очень хорошо, что вся его шутливость шелухой слетела в тот момент. А ледяные глаза были подобны ушату холодной воды и привели меня в тонус.