— У меня их нет.
— Ты не хочешь отшлепать меня?
— Я здесь, на коленях говорю тебе, что ты для меня все.
— Я знаю, что ты любишь меня. Но это не ответ на вопрос.
— Я... экспериментировал с конкретными сессиями, сравнивал, это все равно что сравнивать занятия йоги и пилатес, походы пешком и горные лыжи. Это не вид спорта, который может иметь значение. Дело не в удовлетворении конкретной кинки наклонности, Элли, дело в поиске женщины, с которой мне захотелось бы удовлетворить свои и ее кинки наклонности.
— У меня нет никаких кинки наклонностей.
— Конечно, есть. Ролевые игры и бондаж. Шлепки. — Он приподнимает меня и усаживает на колени, крепко прижимая к себе, я даже не пытаюсь от него отстраниться, он еще ближе притягивает к себе. Его голос звучит низко, хрипло и интимно, но все его тело чувствуется напряженным. — Ты прирожденная саба, я просто умираю, как хочу использовать некоторые игрушки во все твои дырочки.
Я дергаюсь от его слов, но это правда. Мое тело реагирует на воспоминания, естественным первобытным образом.
— Мое же странное кинки желание заключается в контроле, когда я проделываю с тобой разные вещи. Подводя тебя к краю, пределу твоих возможностей, чтобы ты смогла почувствовать себя. Но я не садист. Я не хочу причинить тебе боль, и мне нет необходимости тебя бить. Моя рука весьма напрактиковалась в этом.
— Ты уже это делал?
— Да. Помнишь, я рассказывал тебе о парочке, которая была моими наставниками на ранней стадии?
Теперь я вспоминаю. И вдруг меня, словно ударяет.
— Игрушки.
Его руки сильнее сжимаются вокруг меня.
— Это термин.
— Для стэка? — Он настоящий?
— И флоггера, дрегентейла, паддла, тростей, стэков... — не знаю почему я теряю дар речи, но я слово не могу вымолвить, он умолкает. — Перебор для тебя?
— Был слишком долгий день. — На самом деле, мои слова слишком принижены.
Он вздыхает и притягивает меня к себе.
— Мы можем не на долго прилечь?
— Да. — Я выгибаюсь у него в руках. — Конечно, можем.
51.
Гевин
Прилечь для Элли переходит в полноценный сон, положив голову мне на грудь.
И когда возвращается Стью, она спит без задних ног, наверное, и к лучшему. Я не торопясь спускаюсь вниз, чтобы подтвердить, что мы проведем пресс-конференцию завтра днем, а затем возвращаюсь в нашу кровать, обернувшись вокруг нее.
Мы всегда спим голыми.
Сегодня мы завалились в одежде, и это маленькая деталь для меня является чертовски важной, у меня даже начинает болеть в груди.
Я дремлю, как только день снаружи переходит в ночь, поэтому чувствую себя полностью дезориентированным, проснувшись от ужасного кошмара, звенящего в ушах.
Часы на прикроватной тумбочке показывают три часа ночи. Но мне кажется, словно я почти не спал. Элли скрутилась в калачик рядом со мной, ее колени подтянуты к подбородку, а руки сжаты в кулаки. Я поглаживаю ладонью по ее руке, боку и бедру. Мне хочется снова прижать ее к себе, чтобы она свернулась вокруг меня, вжалась в мое тело, что остался бы даже отпечаток, но мне не хочется ее будить.
У меня уйдет много времени, чтобы исправить ее положение.
Чтобы исправить все.
И, вероятно, это будет не последний раз, когда нам придется столкнуться с подобной проблемой, хотя теперь я точно уверен, что все скелеты в моем шкафу ей известны, и когда я не впадаю в белую ярость, могу объективно сказать, что их не так уж много.
Я ничего не сделал плохого.
Я также не сделал ничего плохого, когда дело касалось Элли, хотя получил огромный урок по поводу честности и открытости перед ней.
Но несмотря ни на что, на наших отношениях отражается волна, поднятая СМИ, и от этого мне становится страшно.
Я лежу рядом с ней, нежно прикасаясь, наблюдая за ней спящей до рассвета.
Когда она вздыхает и раскручивается из своего кокона, наконец, расслабляясь после нескольких часов, я переживаю, что ей должно быть снился ужасный сон, и как только Элли устраивается, прижавшись слева к моему телу, я, наконец, засыпаю.
52.
Элли
Я просыпаюсь утром, Гэвин рядом со мной.
— Завтрак? — тихо спрашивает он, убирая прядь волос с моей щеки.
Я должно быть выгляжу ужасно.
— Сначала душ?
— Конечно.
— Ты хочешь присоединиться ко мне?
— Всегда.
Он не убирает с меня рук, пока мы не оказываемся в ванной, затем медленно, благоговейно снимает с меня одежду, в которой я заснула ночью. Я пытаюсь помочь ему с его одеждой, но он в основном сам снимает ее, мы встаем под горячий душ, под брызги, он намыливает меня мочалкой и поворачивает во всем стороны, пока я не становлюсь окончательно чистой.