Смывая остатки мыльной пены, он снова начинает говорить, как будто мы все еще продолжаем вчерашний разговор:
— Я никогда не хотел этого, знаешь ли. Пока рос, всегда предполагал, что Пиа пойдет в политику по стопам моих родителей. Даже когда я баллотировался в первый раз... я не думал, что выиграю. Никогда не думал, что стану лидером партии и через два года окажусь здесь.
Я моргаю от пара. Кое-что из этого я уже знала, но не все, и это разбивает мне сердце.
— Гэвин... ты ведь хочешь сейчас быть премьер-министром, да?
Потому что если он не хочет, то наша жизнь слишком коротка для всего этого дерьма.
С мукой он смотрит на меня, и мне все становится ясно.
— Всем сердцем. — Что означает практически любой ценой. Он снова начинает говорить, но мне больше не нужны его слова. Я прижимаюсь к нему, и заставляю его замолчать, мягким мокрым поцелуем.
— Ладно, — шепчу я, целуя его в подбородок. В шею. Я прижимаю свое лицо к его мокрому телу и киваю. — Тогда я хочу этого тоже. И мы выживем.
Его руки сжимаются вокруг меня, и мы стоим под водой, пока она не начнет остывать.
Выбравшись из ванной, он заворачивает меня в халат, прежде чем закрепить на себе полотенце вокруг бедер. Мои глаза застревают на скрученной ткани на его бедрах. На мышцах его живота и темном краю волос.
— Что ты хочешь поесть?
Вероятно, от меня последует совершенно неадекватный ответ в данную минуту. Но я вдруг безумного его хочу.
— Я не голодна.
— Уверена? — Он прочищает горло. — Посмотри на меня.
Я поднимаю на него глаза.
— Или голодна для чего-то другого, Спрайт?
Я хватаюсь за баночку с увлажняющим кремом, которую оставила здесь, в его ванной, и начинаю намазывать лицо, вместо ответа. Я не хочу ему врать, но секс в данную минуту может все еще больше запутать между нами.
— Он может быть хорош для воссоединения, — тихо произносит он, ближе подходя ко мне. Он ловит мою нижнюю губу зубами, затягивая пояс моего халата. — Если хочешь.
Это самое ванильное сексуальное приглашение, которое он мне когда-либо делал.
Я отклоняю голову в сторону, пытаясь понять свои чувства по этому поводу.
— Ты этого хочешь?
Он подтягивает меня поближе к себе. Немного жестче. Уже меньше ванили.
— Я хочу, чтобы ты знала, что я твой во всех отношениях. Я хочу, чтобы ты поняла, что ты — все для меня. Я буду продолжать повторять тебе это, пока ты не поверишь в мои слова. Я сделаю для тебя все.
— А если я сорвусь? Начну плакать, потому что не смогу выбросить твою фотографию с другой женщиной из головы?
— Тогда нам следует сделать все, чтобы заменить ту фотографию на другие, которые не заставят тебя плакать.
— Я не знаю…
— Зато я знаю. — Он сжимает махровую ткань моего халата в кулаки, и выражение его лица становится жестким. — Позволь мне просто тебя любить, Элли.
Я медленно киваю, потом резко дергаю головой.
Он выдыхает и раскрывает банный халат, отпустив края, тот падает к моим ногам.
— Повернись, Спрайт.
Я смотрю на наше отражение в зеркало, он тянется к моей расческе. Я широко открытыми глазами наблюдаю, он начинает аккуратно расчесывать мои волосы, начиная снизу, а затем поднимается вверх, пока не проводит зубьями расчески по коже головы, медленно проводя по моим вискам к самым кончикам волос на середине спины.
Вроде бы действие настолько простое. Является одним из проявлений заботы, но в тоже время настолько сексуальное. Но при каждом взмахе расчески, мои груди тяжелеют и соски напрягаются. На коже появляются мурашки. Гэвин едва дотрагивается до меня кончиками пальцев.
И каждый раз его еле уловимые дотрагивания несут ласку обещаний. Здесь я тебя поцелую. Здесь я оближу. Здесь буду любить.
Он наблюдает за мной в зеркало, накручивая мои волосы на кулак, а потом разделяя их между собой. Наши глаза не отрываясь смотрят друг на друга, пока он заплетает косу. Внимательно перекрещивая пряди волос, потом меняет руки. Берет отложенную часть волос с другой стороны. И каждое его движение отражается у меня в позвоночнике, заставляя становиться чуть-чуть выше.
Рядом с моим увлажняющим кремом лежит зажим для волос, он тянется к нему, но не закрепляет на конце косы.
Вместо этого он проводит им по моему плечу, опуская вниз к груди.
— У меня никогда не было таких женских штучек в ванной. — Он открывает зажим и проводит им по груди, остановившись между грудями параллельно моим соскам. — Когда-нибудь я захочу посмотреть, как мы сможем повеселиться с этим.
Он резко щелкает зажимом, и я подпрыгиваю от этого звука.
Взрыв адреналина проносится по всему телу, заставляя меня сделать перевес от осторожности к готовой ко всему.