— Мы еще не говорили о свадьбе.
— Надеюсь, что не говорили.
— Я хочу, чтобы все двигалось немного медленно. Я советую тебе хорошо подготовиться, хотя бы потому, что я не собираюсь отрицать к ней своих чувств, если меня спросят. Я не собираюсь лгать, Сью.
— Твои принципы иногда чертовски раздражают.
Тем же днем, вместо того, чтобы выяснять отношения с женщиной, которую я люблю, мое сердце замирает каждый раз, когда я думаю о ней, я нахожусь в самолете и лечу домой в Ванкувер, отвергнув уйму рабочих сообщений. И впервые, с тех пор, как я стал премьер-министром, я раздосадован сам на себя, как черт, в связи с выполнением своих служебных обязанностей.
По крайней мере, я проведу эти выходные с Максом. К семи он должен быть уже у меня — с пиццей и пивом. И мы проведем вечер, ему предстоит выслушать мой горестный рассказ.
Между тем, отношения между Лакланом и мной по-прежнему остаются немного натянутыми. У меня и в голове не было, что он положил на Бет глаз, и она относится к нему с… трепетом. Если бы я хотя бы предполагал, то уж точно бы, не пригласил его в наши сексуальные кинки игры третьим.
За время всего перелета я читаю свою будущую речь. На самом деле, я очень сильно буду скучать по «изящным» правкам и тону, который Элли придавала моим речам.
Когда мы приземляемся в Ванкувере, я сажусь за руль, мне кажется, если я буду вести машину, наш разговор пройдет легче. Я хочу поговорить с Лакланом, за рулем я буду больше сосредоточен на дороге.
— Почему ты не сказал мне, что кое-что имеешь к Бэт?
— При всем моем уважении, это не ваше дело.
— Это мое дело. В один миг подставить под удар профессионализм, по крайней мере, двух и даже трех человек, поэтому это стало моим делом. Когда я попросил тебя принять участие в сессии со мной и Элли, я почему-то подумал, что тем самым не поставлю тебя… в затруднительное положение.
— Так и есть. Я один. Ни с кем не встречаюсь. Черт, у меня даже нет друзей, обладающих определенными привилегиями.
— Тогда, что для тебя значит Бет?
— Не ваше дело, — его подбородок напряжен, глаза говорят: «Не лезь туда, куда не просят!»
— Ладно, давай во всем разберемся. Мой начальник службы безопасности имеет свой интерес к моему личному ассистенту, но при этом участвует в сексе втроем со своим боссом и подругой босса, которая случайно оказывается стажером. Чувствуешь, куда я веду?
— Как я и уже говорил — не вижу смысла тратить время на сожаления.
— Так ты сожалеешь?
— Не совсем. Я смирился со своим выбором и тем, как он отражается на мне, и отражается на тех, кто рядом со мной. И скажу честно, если бы вы спросили, повторил бы я? Не уверен, что я отказался бы.
Я удивлен. Лаклан, однозначно, видел расстроенный взгляд Бет, как и я. Его ответ заставляет меня задаться вопросом — он вообще понимает, что она тоже испытывает к нему какие-то чувства?
— Что теперь?
— Мы двигаемся вперед.
Я согласен с ним, поэтому предлагаю оливковую ветвь.
— Вечером приедет Макс с пиццей и пивом. Хочешь присоединиться к нам?
Он медлит секунду.
— Да, на пиццу с удовольствием, но я все еще технически на дежурстве, так что пиво пропущу.
— Отлично. Какую пиццу ты любишь?
— Я любитель мяса.
— Знаешь, а я даже не удивлен! Я позвоню Максу, как только мы доберемся до дома.
Макс приезжает после семи, нагруженный тремя большими коробками пиццой и половинкой упаковки с пивом.
— Серьезно, только шесть бутылок?
— Поскольку пьем только ты и я, и тебе завтра работать.
Я вздыхаю и направляюсь в гостиную.
Макс садится в кресло и открывает коробки с пиццей.
— Эй Лаклан, вопреки моему профессиональному здравому смыслу, я привез тебе еду, которая зашлакует твои артерии.
Лаклан широко улыбается, открывая коробку и доставая большой кусок пиццы, пальцем разрывая тянущиеся горячие волокна сыра, положив их кусок.
— Это именно то, что мне нужно, сырная, мясная вкуснятина, — он откусывает большой кусок. Сыр прилипает к его подбородку, большим пальцем он поддевает его и опускает в рот.
Я обалдело наблюдаю за этим зрелищем, до конца не понимая — то ли мне противно, то ли я впечатлен.
— Ты ешь как свинья.
Он указывает мне на свой кусок, прожевывая.
— Может принести вам нож и вилку, премьер-министр?
— Пошел ты, Лаклан, — и тут мы начинает отрываться.
Макс уже развалился в кресле, посмеиваясь, потягивает пиво, закусывая пиццей.
— Макс, ты знаешь, что вся наша хоккейная команда состоит из кинки? — при первой возможности сообщаю я, поскольку мне не хотелось говорить ему об этом по мобильному телефону.