Он улыбнулся:
– Я просто не представляю, как это можно не знать того, кем хочешь стать и как этого добиться.
– Может быть, совсем скоро и у меня все изменится, – сказала она. – Вдруг в моем сознании произойдет грандиозный переворот, или я влюблюсь в кого-нибудь, или кто-то мне предложит что-нибудь такое, от чего я не смогу отказаться. Вот тогда я буду знать, чем мне заниматься. А сейчас зачем спешить, если вокруг столько интересного?
Ник снова улыбнулся, но глаза его становились задумчивыми, когда он смотрел на Валери. Она была так прекрасна, что ему не хотелось отводить от нее взгляд. Ее густые и растрепанные каштановые волосы выглядели так, как будто их никогда не касалась расческа. Ее миндалевидные глаза под стрелками темных бровей постоянно менялись от темно-коричневого до карего цвета, и Нику приходилось подолгу вглядываться в эти глаза, чтобы уловить их настоящий оттенок. Рот был чувственным, с теплыми, нежными губами, уголки которых были слегка опущены. «Прекрасные, но упрямые губы», – подумал он. Одетая в джинсы и белый свитер с высоким воротником, она была одного с ним роста и ступала легкой походкой танцовщицы, Печать благополучия и избранности лежала на всем: гордой осанке и легкой походке человека, уверенного в том, что движение транспорта прекратится при ее появлении и что окружающие будут восхищаться ею после тщетной попытки найти хоть какой-то изъян. Живая, подвижная, энергичная, она, казалось, обещала море наслаждения. И Нику нравилось сидеть с ней рядом под сияющим в небе солнцем, когда вокруг царила всеобщая безмятежность.
– А если возникнут проблемы, можно найти новое увлечение, – азартно продолжала начатый разговор Валери.
– Что новое? – растерянно спросил Ник.
– Ты так долго отрешенным взглядом изучал меня, что, наверное, пришел к однозначному выводу относительно того нового, что мне необходимо, – ядовито ответила она.
Он быстро опустил глаза, затем снова взглянул на нее.
– Извини. Я думал о том, как ты красива. Тебе не нужно делать никаких усилий. Но тебе, наверное, уже надоело слушать такого рода комплименты.
– Нет, почему же. Время от времени мне все равно приятно слышать это.
Она улыбнулась, и в тоне ее ответа послышалась легкая издевка. Поднявшись с травы, она сказала:
– Но есть одна вещь, которой мне сейчас не хватает. Я просто умираю от голода; между прочим, уже время завтрака. Недалеко отсюда есть прелестный итальянский ресторанчик. Может быть, мы сходим туда?
Он остановился в нерешительности.
– Я обычно не завтракаю. Но с удовольствием выпью чашку кофе.
– Все нормальные люди завтракают. Разве тебя не учили есть три раза в день? – удивилась Валери.
– Я питаюсь дома, – ответил он ровным голосом. – Но не откажусь от чашки кофе в компании с тобой.
– Ну хорошо, платить буду я, – небрежно кинула она. – В конце концов, это же мое приглашение.
Он отрицательно покачал головой:
– Нет, это я тебе не позволю.
– Почему же? – она окинула его смеющимся, вызывающим взглядом. – Потому что не принято? Или это невыносимо для твоего мужского самолюбия?
Поколебавшись немного, он со вздохом произнес:
– Да, ты верно поняла. Мне было бы неприятно сознавать, что за меня платит женщина. Я думаю, и моего отца вряд ли бы обрадовало сообщение о том, что женщины, с которыми встречается его сын, оплачивают счет в ресторане.
– А как на эту проблему смотрит твоя мать? – продолжала, заинтересовавшись, Валери.
– Может быть, она пожалела бы о том, что не наша ровесница и что не может упрощенно смотреть на такие вещи.
– Мне бы хотелось познакомиться с твоей матерью и оплатить ее ланч, – засмеялась Валери. – Ну да ладно. В следующий раз мы придумаем что-то новенькое, а сейчас я угощаю.
Ник положил свою руку на ладонь Валери и заглянул ей в глаза. «Карие, – решил он, – с золотисто-каштановыми и изменчивыми, как летнее небо, крапинками». Они долго смотрели друг на друга. Затем он встал.
– Я тоже голоден, – произнес он, и они вместе отправились в ресторан.
В следующий раз он устроил завтрак в своей квартире, расположенной на втором этаже частного дома за несколько кварталов от колледжа. Пока Ник был занят на кухне, Валери бродила по комнатам, заставленным мебелью. Полы были застланы ткаными половиками, а стены оклеены разными афишами.
– Прямо не верится, что у вас так чисто. Три молодых человека живут одни, а на полу даже носки не разбросаны. Это невероятно!
– Как видишь, это так. Они сделали даже утреннюю уборку.
– И как же тебе удалось их заставить?
Усмехнувшись, он ответил:
– Их собственная инициатива. Мои друзья так удивились, узнав, что у меня, наконец, появилась девушка, что захотели, чтобы у нас все было о'кей.
Стоя в дверном проеме, она наблюдала за тем, как он разогревал оливковое масло в сковороде, поджаривал на нем лук с чесноком, добавлял в них грибы и томаты со специями, а затем вливал всю эту массу в тесто. Движения его рук были профессиональны и неторопливы. Он делал именно то и только то, что было нужно. Маршрут его перемещений по кухне был обозначен остановками: холодильник – кухонный стол – плита. Валери заметила, как скрупулезно он относится к процессу приготовления пищи. Более аккуратных мужчин она в жизни не встречала. Наконец, все было готово.
Они уселись за столик, стоящий у выходящего во внутренний двор окна.
Ник, наполнив мягкие картонные стаканчики дешевым вином и чокаясь с Валери, произнес:
– Я очень рад видеть тебя здесь.
Она пила терпкое вино маленькими глотками. Вино было невкусным, и она незаметно поставила свой стакан на стол, надеясь, что ее жест останется незамеченным. «Если у него нет денег на более приличное вино, придется довольствоваться тем, что есть. Но в следующий раз я сама позабочусь о вине», – пронеслось у нее в голове.
– А почему так удивились твои друзья? – спросила она за едой. – Ни один молодой человек с такими кулинарными способностями не засидится долго в одиночестве. У тебя, наверное, было много девушек?
Он улыбнулся:
– Немного. Мне легче общаться с компьютерами, чем с людьми. И, кроме того, я не рекламирую свой кулинарный талант.
– Слава Богу! А то мне бы пришлось отстоять длинную очередь, чтобы заполучить тебя, а я никогда не стояла в очередях. Так это и есть то, что ты изучаешь? Компьютеры?
– Конструирование и программное обеспечение компьютеров, – ответил он.
– Компьютеры, – протяжно повторила она. – Я думаю, мы найдем другие, более интересные темы для наших бесед. Я видела эти компьютеры, но ничего в них не поняла.
– Когда-нибудь ты в этом разберешься.
– Не надейся. Я действительно совершенно не интересуюсь такого рода устройствами.
– Такого рода устройства призваны перевернуть всю нашу жизнь. Через десяток лет, а может и того раньше, компьютеры найдут себе широкое применение. Не будет ни одной жизненной сферы, в которой бы не была задействована эта машина.
– А секс? – быстро спросила она. – Этой области они коснутся?
Он улыбнулся:
– Не знаю. Но, возможно, это будет единственная сфера, где они не будут задействованы. А если ты разбираешься в работе и применении компьютера… – попытался продолжить Ник.
– Боже, ты такой серьезный, – ее даже передернуло. – Я летаю на самолетах, езжу на собственном автомобиле, живу в доме с кондиционером и не пытаюсь объяснить, как все эти штуки работают. Хорошо еще, что я знаю, как вырабатывается электричество, впрочем до сих пор не поняла сущность этого процесса. Но, когда я вижу экран компьютера с появляющимися и исчезающими в неизвестном направлении цифрами и значками, я понимаю только одно – что эту науку мне не одолеть. Для меня это, скорее, магия.
– Ужасно! – возразил Ник. – Можно ведь прогнозировать все действия компьютера, можно манипулировать и управлять им. И волшебные силы здесь ни при чем.
– Ну, конечно! Раз тебе все понятно, какое уж тут волшебство! Ну а что бы ты предпринял, если бы встретился с чем-нибудь действительно замечательным или волшебным? Не поверил бы своим глазам? – спросила Валери.