– «Со мною что-то происходит», – подумала Лили. Она стояла у окна, мысли текли медленно и сумбурно. Она не знала, кем она теперь была и что будет делать дальше. Одно, пожалуй, она знала наверняка: она любила Валери больше всех на свете. Внутри Лили всегда было так много любви, но она никогда не могла найти, на кого бы ее излить так, чтобы самой испытать при этом счастье. Руди Доминус медленно исчез из ее жизни, Квентин Эндербай умер, а Сибилла… ничто в отношении Сибиллы, казалось, не было правдой. Затем был… Она не могла произнести его имени. И никогда не произнесет. Он был воплощением зла, он обратил любовь в грязь и отвращение, она не могла вспоминать о нем, не содрогаясь.
Тем не менее Лили подолгу размышляла над тем, что же между ними произошло. Он каким-то образом уловил нараставшее в ней беспокойство по поводу того, что она начала превращаться в своеобразный символ для других, не став личностью. Она не знала, что ее беспокоило именно это, хотя она уже начинала задумываться. Почему же еще она бросилась в объятия первого мужчины, который обращался с ней, как с настоящей женщиной?» «Я хотела быть настоящей, но не знала, как, – подумала Лили. – Интересно, как я буду учиться всему этому?»
Валери может научить ее. Именно она любила Лили, Валери, которая сделала ее счастливой. И теперь Валери нуждалась в ее помощи. Вот почему Лили нашла адрес Боба Таргуса, вот почему она собиралась ехать к нему сегодня: Боб знал и всегда любил ее; конечно же, он будет гораздо откровеннее с ней, чем с Валери и Ником.
Она была уверена, что поступает правильно, потому что любит Валери, потому что Валери и Ник никогда не сделают плохого. Но, тем не менее, когда днем она приветствовала Боба Таргуса, то увидев его широкую улыбку, почувствовала угрызения совести, потому что не могла быть искренней с ним.
– Преподобная Лили! – воскликнул Боб, взяв ее за руки. – А я уж думал придется идти в церковь, чтобы увидеться вновь!
Заметив Ника и Валери, он настороженно заметил:
– Не знал, что вы будете не одна.
– Это мои друзья, Боб, – сказала Лили, – Валери Стерлинг и Ник Филдинг.
Аргус обменялся рукопожатием с Ником, затем с Валери.
– Я бы пригласил вас внутрь, но, знаете, там беспорядок; мы только что вернулись из отпуска и готовимся к переезду. Теперь я работаю на НАБИСКО, можете себе представить? После Бога – к хрустящему печенью. Так говорит моя жена; смешно. Поэтому если не возражаете, можем расположиться здесь…
Лили заметила, как он нервничал, и вновь почувствовала себя виноватой.
– Очень хорошо, – сказала она, пока Боб расставлял стулья под тенью каштана. Она расспросила его о новой работе, городе, где они с женой собираются жить, приобретенном доме. Она понимала, что умышленно расслабляет его, чтобы потом вытянуть из него нужную ей информацию. Непорядочность подобного поведения причиняла ей еще большую боль. Но она должна сделать это. Чем лучше она сыграет свою роль, тем быстрее узнают они то, что их интересует, и тем скорее смогут уехать домой.
– Вы привезли Лили, чтобы просто проведать меня? – резко спросил Ника Таргус. – Или вас что-то интересует?
– Нам нужно расспросить вас кое о чем, – ответил Ник. – Лили предложила поехать с нами и познакомить нас, поскольку вы с ней друзья.
– О том, о чем я не желаю говорить, – глаза Таргуса сузились, когда он переводил взгляд с Ника на Валери, а с нее на Лили.
– Вам известно, о чем идет речь? – спросил он Лили.
– Да, в этом-то все и дело. Мы ничего не знаем; мы лишь хотим выяснить… – Лили заколебалась. – Не очень приятно думать о… но нам необходимо узнать… – она посмотрела на Валери, которая глядела на нее ободряюще, но не принуждала говорить. Если Лили не сможет, то Ник и Валери сами зададут этот вопрос.
«Нет, я обязана, – подумала Лили. – Если происходили нехорошие события, то я принимала в них участие. Я всегда считала, что могу держаться в стороне от плохих деяний; что другие позаботятся обо всем, пока я проповедую с церковной кафедры, воспаряя надо всем мирским. О, как ужасно я себя чувствую! – беззвучно простонала она. – Гораздо лучше ни в чем не участвовать!»
А если бы Валери повела себя точно так же, когда Лили позвонила в двери ее дома? Если бы она не пригласила ее внутрь? Не предложила бы ей кровать, не выслушала и не позволила бы ей остаться?
Лили вытерла ладонью лоб. Даже в тени воздух был тяжелым. Несмотря на то, что на ней было одно из платьев Валери с вырезом на спине, от жары она испытывала слабость. «Еще немного, – подумала она, – и затем мы все отправимся домой». Когда она взглянула на Таргуса, ее взгляд был уже спокоен: