– Таргус был твоим пилотом долгое время. Полагаю, ты бы избавилась от него, будь он ненадежен. Мы пришли, чтобы сообщить тебе, что он признался в том, что налил воды в бензобаки самолета Карла. Он сказал, что ты хотела задержать Карла; не убить, а только задержать, не дать ему возвратиться в Вашингтон к назначенному сроку. Таргус сообщил, что ты приказала ему сделать так, чтобы самолету Карла потребовалось дополнительное техническое обслуживание, которое задержало бы вылет, по крайней мере, на несколько часов. Именно Таргус додумался налить воду в бензобаки. И, вне всякого сомнения, Карл погиб из-за этого.
– Сукин ты сын, ты хочешь сказать, что это я убила его, – голос Сибиллы был настолько холоден и спокоен, что казался механическим – Ты утверждаешь, что я послала Таргуса, – что бы он там ни сделал, – и поэтому вина лежит на мне? Это ты хочешь сказать? Ты обвиняешь меня в убийстве глупого осла, у которого не хватило мозгов проверить самолет перед вылетом. Ты сошел с ума! Что бы ни говорил этот лжец Таргус, я не имею никакого отношения к катастрофе. С чего бы? Я понятия не имела о его делах!
– У тебя был с ним роман, – спокойно сказала Валери.
– Не так, чтобы очень, – презрительно ответила Сибилла, оглядывая комнату и не встречаясь взглядом с Валери. – Он был глупым, ленивым и слабаком в постели. У тебя низкие стандарты, Валери, во всем, – она бросила быстрый взгляд на Ника, – что ты выбираешь.
Ник и Валери смотрели на Сибиллу в полном молчании. Сибилла не отрываясь глядела на Ника.
– Дело было давно, я едва знала его, меня не волновало, чем и когда он занимался; я хотела лишь убрать его с моего пути.
Ник кивнул.
– Как раз так и говорит Боб Таргус.
Сибилла поджала губы:
– Тебе не напугать меня, Ник. Я слишком хорошо знаю тебя.
Она сидела теперь в напряженной позе, лицо напоминало застывшую маску.
– Ты хочешь уничтожить меня. Ты не можешь пережить, что Чед любит меня сильнее, чем тебя, ты старался держать нас врозь с самого его рождения. А теперь ты хочешь уничтожить меня, потому что я удачливее тебя. Ты стараешься разрушить Грейсвилль. Ты послал эту женщину задавать членам правления вопросы, которые она не имеет права задавать, стремясь отвратить их от меня. Ты сумасшедший, если думаешь, что они пойдут на это; они восхищаются мною, уважают, я нужна им. Ты ничего не добьешься, я сильнее тебя. Что бы ты ни пытался мне сделать, у тебя ничего не получится, потому что я слишком сильна. Я пережила слишком многое, меня невозможно ранить.
Ник подался вперед.
– Сибилла, послушай. Нам следовало бы обратиться в полицию с заявлением Таргуса, но мы не сделали этого. Пока. Мы должны подумать о Чеде. Мы хотим оградить его от неприятностей, насколько это в наших силах, нужно подумать, как сказать ему обо всем, что творится вокруг. Кроме того, может быть, мы не правы, может, Таргус говорит неправду. Если у тебя есть другие объяснения, мы хотели бы их выслушать. И в отношении денег, которые тебе дал Карл. Мы узнали, что…
– Кто это «мы»? – спросила Сибилла, глядя на Ника. – Я разговариваю с тобой. Я слушаю тебя. Имей в виду, я не говорю ни с каким «мы». Если ты будешь продолжать говорить об этом «мы», тебе придется уйти отсюда.
– Нет, это тебе придется выслушать, какие бы слова я ни употреблял. Я не один веду эту работу. Валери и я работали по Грейсвиллю вместе, тебе это известно. Я помогаю ей выяснить все, что возможно, о смерти ее мужа. Мы думали, что у нас два различных вопроса, требующих ответа: о самолете Карла и о финансах Фонда «Час Милосердия». Однако они связаны, а теперь, похоже, выливаются в один. Мы приехали сюда, чтобы дать тебе шанс показать, что наши ответы ошибочны. Мы располагаем информацией относительно денежных сумм, изымаемых у Фонда; мы имеем…
– Ничего у тебя нет! – механически возразила она. – Ты говоришь о полиции – мне!? Твоей жене! Ты говоришь, что пойдешь в полицию! С чем, во имя Христа? Несколько слухов и намеков, услышанных вами, звучат так же, как у этих простофиль Беккеров, и ты уже думаешь, что твоей компании дадут зеленую улицу? О, ты стал бы большим человеком, если бы сумел разоблачить меня. Я была твоей женой! Я мать твоего сына! Но ты жертвуешь мною, чтобы заполучить аудиторию, которая всегда жаждет побольше грязи. Ты негодяй, ты пойдешь на все…
– Мы не идем на это, Сибилла, – спокойно сказала Валери. Она старалась не дрожать в выстуженной комнате. Ее открытые руки и ноги покрылись маленькими мурашками, но она не растирала их, не подавала виду, что замерзла. – Информация получит ход, скоро она не будет секретом – но не мы дадим ее в эфир. Ты должна это знать, хотя наверняка ее даст кто-то другой.