– Преподобная Лили, я верю тебе, я верю в тебя, я люблю тебя!
Он распростерся ниц у подножия мраморных ступеней, протягивая к Лили руки, а она протягивала свои к нему и тысяче других страждущих.
В студии Фейрфакса режиссер сосредоточенно переключал камеры, и на экранах запрыгали изображения Лили, протягивающей руки, улыбающейся, со слезами па глазах; молодого человека, бросившегося к ней, с лицом, залитым слезами; других людей, встававших со своих скамей, тянущих к проповеднице руки и падающих на колени у мраморной кафедры. Некоторые плакали, другие возбужденно кричали, иные были в экстазе.
– Я хочу помочь! – закричала пожилая женщина, занося ногу на мраморную ступеньку. Однако к ней тотчас приблизились два симпатичных гладко выбритых и одетых во все черное человека и вежливо, но твердо подхватили ее под руки, подталкивая к остальным.
– Ох, простите! – вскрикнула женщина. – Я совсем не то хотела сделать… – она раскрыла сумочку. – Я хотела дать денег преподобной Лили, чтобы помочь ей закончить храм и навещать людей, и творить добро! Ведь я хорошо придумала, преподобная Лили, правда ведь? Только не говори «нет»! Я хочу помочь!
Лили залилась краской – этой части проповеди она боялась и терпеть ее не могла.
– Благослови вас Господь, – сказала Лили, и ее голос печально разнесся под сводами церкви. Она повела рукой в сторону резной колонны примерно в три фута высотой и открытой сверху. – Пожалуйста, кто хочет помочь… – прошептала она.
– Благодарю тебя! – вскричала женщина. – Да благослови тебя Бог! – и она высыпала свои деньги в колонну.
За ней двинулись остальные.
Лили повернулась и продолжала говорить прямо в одну из камер, ее голос был выше, чем обычно, и немного неестественным.
– Как хорошо помогать, это первый шаг для самораскрытия. Но хорошо и принимать. Я не могу отказать вам в поддержке, ни самому юному, кто захочет помочь, ни старцу; не могу отказаться ни от маленького пожертвования, ни от огромного. Каждый дар драгоценен, это как ваша протянутая рука, рука друга, рука возлюбленного. И неважно, много вы пожертвовали или мало, вы дали столько, скольким смогли поделиться, и не надо отнимать последнего у ваших семей. Все, что вы жертвуете, доходит до моего сердца и помогает мне нести вам радость понимания того, чего вы желаете, о чем молитесь и мечтаете, и любите… как я люблю вас. Доброй ночи, мои возлюбленные друзья. Примите от меня благословение, Господне благословение, до того дня, когда мы снова увидимся и обнимем друг друга.
Зазвучал орган, и Лили запела. У нее был тоненький, слабый голосок, но за ней вырос и запел вместе с нею целый хор. Камера отъехала назад, чтобы показать ее перед толпой у подножия мраморных ступеней. Весь алтарь был пышно разубран цветами, а от блеска огней, казалось, золото льется из-под купола Храма Радости. Другая камера давала панорамные съемки толпы, поднявшейся со скамей и подпевавшей хору. Так, с пением люди покидали церковь.
На экране возник адрес, и мелодичный мужской голос несколько раз зачитал его, сообщая, куда следует присылать деньги или писать преподобной Лили Грейс, рассказывать или спрашивать ее о чем им будет угодно. Затем появился коротенький список городов, и голос диктора громко прочел его вслух, сообщая, где преподобная Лили Грейс появится в следующие дни недели, а тем, кому хотелось видеть ее у себя, следовало написать по тому же адресу. В каждом городе из массы желающих должен был быть избран тот, кого преподобная Лили могла бы навестить дома; его должны были оповестить за день до ее приезда.
Лили прошла в алтарь и скрылась за неприметной дверцей, где ее поджидала Сибилла. Почувствовав ее руку на своем плече, Лили в изнеможении пробормотала:
– Я так устала.
– Какое вдохновение! – похвалила ее Сибилла. – Но имя Бога тебе следовало упоминать почаще. А все остальное было лучше, чем когда-либо.
– Ты видела их? – спросила Лили, вскинув голову и глядя на Сибиллу сияющими глазами. – Они были счастливы! Они любили меня! Им понравилось то, что я говорила им, Сибилла, я была нужна им!
– Ну, разумеется, так и должно было быть, – ласково и чуть снисходительно отвечала Сибилла. – Без тебя их жизни были так несчастны. Но миллионы других, Лили, ждут тебя. Теперь тебе нельзя останавливаться. Подожди, вот мы еще построим Грейсвилль. Все наши мечты о городе исполнятся, я тебе обещаю.
Лили кивнула.
– Я тебе верю. Только мне жаль, что я не могу…
– Нет, ты все можешь. Но тебе нужно научиться делать это более сильным голосом. Без денег нам город не построить, без денег мы не сможем сотворить добро. Ты же знаешь это.