Он переместился в центр комнаты и уверенными движениями опытного музыканта достал скрипку из футляра, подготовился. И спустя мгновение полилась чистая, насыщенная мелодия, такая же красивая, как и ее название. Ноты проникли в ее грудь и прокрались в сердце, которое она уже и не надеялась починить. Хотя в песне не было слов, пронзительные переливы о любви, которую нашли, а потом потеряли. О вновь обретенной вере. Ему не нужны были слова. Хлоя понимала его, музыканта, мужчину. Чтобы Найл раскрыл душу перед целой комнатой людей и исполнил очень личную мелодию, которую он сочинил для нее... Он проявил себя беззащитным и уязвимым ради нее.
Он любил ее.
Найл Хантер любил ее.
Радость, которая не могла уместиться в таком маленьком органе, как ее сердце, затопила ее, вырвавшись наружу слезами на ее щеках. И к моменту, когда в комнате прозвучала последняя нота, девушка уже бежала к нему так быстро, но, казалось, так медленно. Его руки обхватили ее, а она обвила своими его шею, хотя он все еще держал свою скрипку. Хлоя вжалась в него, зарываясь лицом в его шею. Вдыхая его. Наслаждаясь ощущением его большого твердого тела, прижатого к ее, прежде чем она снова начнет сомневаться, что когда-нибудь вновь так себя почувствует.
– И я тебя люблю, – прошептала она.
Его тихий смех согрел ее ухо.
– Я пока ничего не сказал.
– Нет, сказал, – возразила она. Склонив голову, девушка улыбнулась ему. Поднялась на цыпочки и легко поцеловала его в губы. – И никто никогда не говорил этого так красиво.
– Я люблю тебя, – признался Найл взволнованным голосом, будто боялся, что она ему не поверит. Он нежно взял ее лицо в свои руки, провел большим пальцем по ее губам... потом повторил движение, словно не мог не касаться ее. – Как и для тебя, для меня никогда не будет никого другого. Мне жаль, что я причинил тебе боль, пока разбирался в этом. Майкл был прав. Я не достоин тебя, но я... – он прижался своим лбом к ее, его дыхание коснулось ее рта словно в поцелуе. – Ты делаешь меня достойным. Ты заставляешь меня хотеть быть лучшей версией себя. Так долго я определял себя не тем, чем являюсь на самом деле. А на самом деле я люблю тебя. Важно только это. А не страхи, сомнения и неуверенность. Не студия звукозаписи и не моя жизнь в Дублине. Ради тебя я бы пожертвовал всем этим безо всяких сожалений. Именно такого человека Майкл хотел для тебя. И это я. Это. Я, – Найл чуть отклонил голову, заглядывая в ее глаза. И в его взгляде она увидела лишь уверенность... и любовь. – Ты мой мир, Хлоя. Моя радость, мое сердце. Я прошу прощения за то, что заставил тебя пережить мгновения несчастья, когда ты в этом сомневалась. И если ты примешь меня, я проведу остаток жизни, компенсируя тебе это, – прижавшись губами к ее рту, он прошептал, – Mo ghrá thú. Ты моя единственная. Выходи за меня.
– Это был вопрос? – поддразнила девушка, крепче обнимая его.
– Это была просьба спасти меня из беды.
– Что ж, в таком случае, – прошептала она. – Да. Тысячу раз да.
Вокруг них раздались аплодисменты и радостные возгласы.
«Черт побери», – поморщилась она. Хлоя совсем забыла, что у них были зрители.
Она застонала, когда Найл улыбнулся ей, светясь от счастья и умиротворения. Не в силах устоять она решила позаимствовать немного этого счастья, поцеловав его и заводясь от этого.
– К твоему сведению, – сказала она, беря в ладони его прекрасное любимое лицо. – Не думаю, что мои родители пригласят нас на следующие рождественские вечеринки.
Его смех был полон радости, счастья и любви.
Как и их будущее.
Вместе.
Эпилог
Полгода спустя
– Милочка, ты нечто в этом платье, – промурлыкал Лоуренс, обходя Хлою по кругу, пристально изучая ее. Он наклонился и разгладил морщинку, которая была незаметна любому невооруженному глазу, кроме него самого. Наконец он выпрямился, вытер руки о узкие бедра и просиял. – Ты самая шикарная невеста, которую я только видел, – его южный растянутый акцент сделал в слове «шикарная» дополнительный слог.
– И это не имеет ничего общего с тем фактом, что он выбрал это платье, – протянул Терри. – Закрой глаза, – велел он и побрызгал ее волосы спреем с яблочным ароматом.
Сделав шаг назад, мужчина изучал ее, а его волосы в каре длиной до подбородка били по его челюстям. Карие глаза, все еще похожие на кошачьи, сузились, прежде чем он кивнул, довольный своим творением.
– Конечно, нет, – выглянула Риз из примерочной, где укладывала свой набор для макияжа.
– Ого! Эта комната пропитана плохой энергией, – сетовал Лоуренс, будто кто-то хотел распять младенца. – Ну и ладно, – он быстро повернулся к ней лицом, и девушка не смогла удержать смешок из-за его выходок. – Хлоя, ты готова увидеть себя?