Русская церковь по сей день пользуется юлианским календарем, введенным в 45 году до н. э. Он был создан по указу Юлия Цезаря в бытность его великим понтификом греческими и египетскими астрономами на основе богатых античных знаний о времени. Получился испытанный веками инструмент, хотя в длительной перспективе в нем появляются несколько лишних дней. Положение в Османской империи и позднее в Турции оказалось особенно сложным. Пророк Мухаммед объявил луну ориентиром для времяисчисления, соответственно, только лунный календарь имел законную силу. Тем не менее часть населения продолжала следовать юлианскому солнечному календарю, происходившему из византийской эпохи. Османское государство рано распознало практическую ценность солнечного календаря, позволявшего структурировать финансовый год по временам года. Это оказалось важным для того, чтобы определить сроки взимания налогов с урожая. Между солнечным и лунным календарями, однако, не было непосредственной взаимосвязи. Недочеты, просрочки и ошибки в расчетах оказались неизбежны. Параллельное использование местного и григорианского календарей можно наблюдать в разных местах мира и в наши дни. В некоторых мусульманских странах сельское население еще долгое время пользовалось лунным календарем, хотя жители городов уже давно перешли на международный стандарт[190]. Во всем мире китайцы, даже пионеры глобализации среди них, отмечают новый год по лунному календарю в феврале. Наряду с «традиционными» и «современными» календарями продолжают существовать разные нововведения. Первое место среди них занимают праздничные календари, включающие национальные праздники, дни памяти героев и прочие, с помощью которых нации-государства символически закрепляют свою предысторию, историю основания и даже полноценные хронологии. Кроме того, появились совершенно новые порядки времяисчисления. Например, возникшее в Иране религиозное движение бахаев ввело собственный календарь, состоящий из 19 месяцев по 19 дней в каждом, и собственное летоисчисление, началом которого служит озарение основателя религии в 1844 году[191].
Историческое время не везде исчисляется от Рождества Христова (Anno Domini) или, как часто сегодня говорят, нашей эры (Common Era). Привычная для нас шкала времени, начинающаяся с первого года (annus domini), известна с VI века. Она была усовершенствована в 1627 году иезуитом Дионисием Петавием (Denis Péteau) и вскоре обрела популярность благодаря Рене Декарту[192]. Такое представление о времени распространилось в XIX веке по всему миру, но альтернативы по-прежнему остаются. В Тайване, одной из самых развитых в социальном плане стран мира, исчисление времени до сих пор ведется по старым хроникам, устанавливающим отправной точкой исторического времени революцию 1912 года, когда Китайская республика (Minguo), которую стремится воплощать сегодня Тайвань, пришла на смену империи. Таким образом, 2000 год назывался в Тайване «миньго 88». В Китае с каждым императором отсчет времени начинали по-новому. Не существовало непрекращающейся хронологии, принятой в еврейском, христианском или мусульманском летоисчислении. Только коммунисты ввели в Китае западный календарь. Как и в Китае, летоисчисление в Японии велось по периодам правления монархов. 1873 году соответствовал «6‑й год эпохи Мэйдзи». При этом в 1869 году была введена непрерывная последовательность императоров, порядок которой не нарушала смена династий (прекрасный пример изобретенной традиции). В результате 1873 год совпал с 2533 годом – временем восхождения на трон мифического первоимператора Дзимму, внука богини солнца, что в представлении японцев позволило согласовать их летоисчисление с западной линейной моделью времени[193]. Вопреки робким возражениям ряда историков казавшийся архаичным обратный отсчет времени, отсылавший к фиктивному началу эпохи в 660 году до н. э., оставался основополагающим мифом японского национализма и после 1945 года. В последний раз этот миф был актуализирован в рамках торжественного возведения на престол императора Акихито в 1989 году[194]. Новое летоисчисление служило твердому политическому намерению закрепить фигуру императора в центре ментальной карты нового национального государства. В 1873 году – на полстолетия раньше, чем в России, – в Японии ввели григорианский календарь и вместе с ним неизвестную ранее японцам семидневную неделю. В 9‑й день 11‑го месяца по лунному календарю император постановил, что 3‑й день 12‑го месяца будет считаться 1 января 1873 года по солнечному календарю. Несмотря на претендующую на прогрессивность риторику, клеймящую лунный календарь как признак отсталости и суеверия, внезапная календарная реформа осуществлялась тогда прежде всего для того, чтобы уберечь государственную казну от банкротства: по старому календарю должен был наступить високосный месяц, в который всем государственным служащим выплачивалась тринадцатая зарплата, а бюджет страны находился в трудном положении. Поэтому новый год был перенесен на 29 дней вперед, из‑за чего у несчастных домохозяек исчезло время, традиционно отводимое на уборку жилья. Присоединение Японии к самой влиятельной в мире календарной системе позволило отказаться от услуг придворных астрономов, традиционно занимавшихся определением верного календаря[195].