Относительность хронологий проступает особенно четко на фоне разнородного употребления названий эпох. Чего-то похожего на европейскую триаду Древность – Средневековье – Новое время, вошедшую в употребление в 1680‑х годах, не возникло ни в одной другой цивилизации, сохранившей непрерывную и хорошо документированную связь со своим прошлым. Они переживали обновления и ренессансы, но идея существования в новой эпохе, превосходящей прошедшие времена, появилась у них лишь после контакта с Европой. В Японии только вместе с Реставрацией Мэйдзи, поддержанной молодыми и прогрессивными представителями знати вроде Окубо Тосимити, появилась ориентированная в будущее риторика нового начала – одна из ключевых составляющих «модерного» самосознания[196]. Однако эту риторику тут же подхватил традиционализм, официально подчеркнувший реставрацию священной власти императора (хотя для политической практики периода Мэйдзи в японской истории не было образцов). Наряду с этим после 1868 года в Японии начали искать собственное «Средневековье», идя по стопам престижной европейской модели историописания[197]. Идея «средней эпохи» играет некоторую роль и в традиционной мусульманской историографии, а вот в китайской этой идеи нет. Этого не изменил даже импорт западного мышления. Ни в Китайской Народной Республике, ни в Тайване категория «Средневековье» не применяется по отношению к собственной истории. Использовать периодизацию, соответствующую смене династий, предпочитают не только историки-традиционалисты. Этому принципу следуют и сегодняшняя историография КНР, и оплот западной синологии – «Кембриджская история Китая» (Cambridge History of China), издаваемая с 1978 года.
Существующие отклонения касаются в первую очередь XIX века. Следуя марксистской догме, история Китая Нового времени (jindai shi) берет свое начало с Нанкинского договора 1842 года, заключенного между Китаем и Великобританией. Его результатом стало «империалистское вторжение», вызвавшее реакцию и протесты 1919 года, которые обозначили наступление Новейшего времени (xiandai shi). Следовательно, если XIX век выделять по его содержанию, то в Китае он начался только в 1840‑е годы. И в американской синологии, занимающей сегодня ведущие позиции на международном уровне, и среди растущего числа китайских историков все чаще используется понятие «позднеимперский Китай» (late imperial China). Оно подразумевает отнюдь не только последние десятилетия империи, которые до сих пор обозначают как «поздний период Цин», но и промежуток времени с середины XVI до конца «долгого» XIX века. Некоторые авторы начинают отсчитывать этот период даже с XI века, когда Китай переживал эру политической стабилизации, социального обновления и культурного расцвета. Этот «позднеимперский Китай» просуществовал до конца монархии в 1911 году. Такое представление о китайской истории имеет с формальной стороны определенное сходство с европейской концепцией «раннего Нового времени» или даже с более широким понятием «старая Европа», время которой начинается еще в Средневековье, однако в нем не учитывается рубеж XVIII–XIX веков, ставший концом исторической формации. В долгой перспективе континуитета китайской истории календарный XIX век, несмотря на некоторые очевидные новшества, большинством ученых воспринимается как период упадка, завершающий беспрецедентную по своей стабильности эпоху «старого порядка» (Ancien Régime). Китай служит только одним из примеров того, какими многообразными могут быть содержательные характеристики XIX века.
196