– На что ты надеешься? – спросил Клей.
– Уэсли так похож на Тревиса, а когда они что-либо вбивают себе в голову, разубедить их трудно.
– А в чем ты хочешь его разубедить?
– В его отношении к Кимберли, – ответила Николь.
Клей презрительно хмыкнул:
– Уэса спасли, избавив от женитьбы на этой сучке. Кимберли убеждена, что весь мир должен лежать у ее ног. К сожалению, нередко так и происходит.
– И обычно этот мир бросает к ее ногам сам Уэсли. Вряд ли он скоро забудет Кимберли.
– Забудет, – ответил Клей, посмеиваясь. – Уэс не дурак, и когда проведет несколько недель наедине с такой красавицей, как Лиа, он вообще забудет о существовании Кимберли.
У Николь были собственные представления о глупости мужчин, когда дело касалось красивых женщин, но она промолчала и вернулась к шитью.
Зимой работы на плантации было немного, и Лиа познакомилась с ткацким делом. Когда Николь привела ее в ткацкую мастерскую, Лиа не хотела оттуда уходить. Она была заворожена превосходными тканями, тем, как руками ткачих создавались покрывала, как бегали челноки, как ловко двигались приводы ткацких станков.
– Хотите попробовать поработать на станке? спросила высокая светловолосая женщина, которую Николь представила как Дженни Лэнгстон.
– Вряд ли у меня получится. – Лиа колебалась. Тысячи нитей на станке двигались, образуя петли, а к деревянной перекладине была прикреплена металлическая чесалка.
– Хотите попробовать? – повторила Дженни, когда Лиа с восторгом притронулась к куску только что вытканной шерсти.
– Очень хочу, – уверенно ответила девушка. Николь провела Лию по плантации, но она мало что замечала вокруг себя, потому что мысли ее были заняты увиденными тканями.
– Вы действительно думаете, что я научусь делать нечто подобное? – спросила Лиа, когда Николь показывала ей молочную ферму. Ведь она доила коров с тех пор, как стала ходить, поэтому они ее не интересовали; ее не покидала мысль научиться создавать такую же красоту.
– Да, Лиа, думаю, у тебя это получится. Хочешь, мы вернемся в ткацкую мастерскую?
Ответ можно было прочесть в глазах Лии.
Теперь Лиа месяцами не отходила от Дженни, а та обучала ее всему: ухаживать за овцами, стричь их и красить шерсть, прясть, заправлять пряжу в станок и ткать. Лиа привыкла к этому так, будто родилась с челноком в руке.
По вечерам она сидела за прялкой, и нитки у нее выходили ровные и тонкие. Все эти дни она работала, сидя на табуретке рядом с галевом ткацкого станка, и прокладывала нитки согласно сложному узору Дженни, терпеливо и без единой ошибки. Когда Лиа ткала, она пускала челнок очень ровно, а потом с силой толкала и оттягивала чесало.
В январе Дженни объявила, что пришло время учиться создавать собственные узоры.
– Но я не умею читать, – ответила Лиа.
– Мои ткачихи тоже не умеют. Так вот, сначала ты научишься создавать собственный узор.
После этого в течение нескольких недель Николь дважды заставала Лию, заснувшую за столом, на котором были разложены образцы узоров, хитроумные таблицы с рядами цифр, схемы работы привода ткацкого станка и порядка прядения. Чтобы находить свои ошибки, Лиа номерами обозначила шесть положений ремиза. На рисунках были надписи: «колесо двойной коляски», «двойное лекало», «бархатно-розовый», «след улитки», «колесо» и «звезда».
Николь проводила Лию в предоставленную ей комнату, а уже наутро Клей пригласил ее в свою контору.
– Думаю, тебе это пригодится, – сказал он и передал ей толстую книгу в синем кожаном переплете.
– Но я не умею…
– Открой.
Она увидела, что все листы были чистыми, и удивленно посмотрела на него. Клей подошел к ней:
– На обложке написано: «Эрандел Холл». Каждый год мне переплетают несколько таких книг для учета. Николь мне сказала, что ты делаешь рисунки для тканей, поэтому я и решил, что ты захочешь заносить их в книгу, а потом возьмешь ее с собой в Кентукки.
К глубокому изумлению Клея, Лия упала на стул, прижала книгу к груди и заплакала.
– Я в чем-то ошибся? – спросил он. – Книга тебе не нравится?
– Все так добры ко мне! – воскликнула она. – Конечно, это из-за Уэсли, и все же…
Клей опустился перед ней на колени, взял за подбородок и приподнял ее голову:
– Теперь слушай и верь мне. Сначала мы действительно приняли тебя только потому, что ты стала женой Уэса, но уже много месяцев назад мы о нем забыли. И Николь, и я, и наши дети полюбили тебя. Помнишь, как на Рождество мальчики заболели корью и ты целыми ночами сидела с ними? Своей добротой и любовью к нам ты вознаградила нас за то немногое, что мы сделали для тебя.
– Но вас так легко любить, – ответила она сквозь слезы. – Вы дали мне весь мир, я же так мало сделала для вас.
Выпрямившись, Клей засмеялся:
– Ну и хорошо, значит, мы квиты. Больше не хочу ничего слышать про то, что мы для тебя сделали. Так, а теперь мне нужно вернуться к делам.
Лиа встала и порывисто обняла Клея.
– Спасибо вам за все. Он тоже обнял ее.
– Если бы я знал, что ты меня вознаградишь таким образом, то отдал бы тебе не только книгу, а всю нашу плантацию. А теперь возвращайся к своим ткацким станкам.
Улыбаясь, она вышла из конторы.
В феврале Риган и Тревис приехали, чтобы забрать ее домой.