— Немало? — пробормотала девушка с горечью и сделала глоток кофе. — Мы собирались пожениться… создать семью… а теперь я ему разве что во снах прихожу. А ты говоришь — немало!
Людовик осторожно коснулся ее ладони, словно утешая. Девушка вздрогнула и подняла испуганный взгляд, но руки не отняла.
— Но он жив, он не умер. И есть реальный шанс его вернуть… ты и только ты можешь ему помочь.
Но эти слова ее не успокоили, а обозлили. Она выдернула руку из бережной хватки его пальцев и желчно сказала:
— Вот как! Значит, речь о том, чтобы помочь ему? Мне думалось, мы обсуждали помощь МНЕ. Как быстро все поменялось!
И опять ей не удалось ни смутить его, ни сбить с него спесь.
— Эти вопросы взаимосвязаны, — ответил он на ее упреки. — Помочь ему — значит, помочь себе. Понимаешь?
— Вовсе нет! Не понимаю.
— Воспоминания о том, кого ты любила, помогут тебе держаться в минуты слабости. Воспоминания и вера, что любимого можно вернуть.
Какое-то время Барбара молчала, размышляя.
— Минуты слабости — это те, когда мне захочется посетить Мир Теней? Или когда я буду особенно тосковать по Майклу? — наконец, пасмурно уточнила она.
— Любая форма слабости. Любая… даже просто плохое настроение.
— Понимаю… — шепнула Барбара, не поднимая глаз от собственной чашки.
Людовик присмотрелся к девушке, то ли пытаясь угадать ход ее мыслей, то ли отыскивая следы облегчения (как-никак, он попытался успокоить ее на свой лад!). Увы, ничего подобного не обнаружилось, и мужчина с досадой спросил:
— Ты любишь его? Любишь?
— Кого? — все еще не поднимая головы, пробормотала девушка.
— А есть варианты? — язвительно осведомился Людовик. — Неужто у Майкла появился соперник… дай угадаю… некий Артур, не так ли?
Барбара выпрямилась и с ненавистью уставилась на него, ее щеки заалели. Тем не менее, девушка старалась держаться с достоинством:
— Я не понимаю, о чем ты говоришь! В моей жизни есть только Майкл. И я сделаю все, чтобы его вернуть… все!
Людовик прищурился, вглядываясь в ее покрасневшее лицо:
— Ловлю тебя на слове! Докажи. Докажи, что готова на все.
— И как я это докажу? — настороженно спросила девушка. — Я и так лезу из кожи вон, чтобы оказаться рядом с ним…
— Есть разные способы оказаться рядом. Ты стремишься попасть к нему, а лучше помоги вернуть его.
Лицо Барбары осветилось невольной надеждой.
— Это… возможно? — в голосе звучало недоверие. — Но как?
— Мне нужен какой-нибудь символ вашей любви…
— Символ? — ее брови поползли к линии роста волос. — Не было никакого символа!
— Ну, не символ… — Людовик нервно защелкал пальцами, подыскивая верную формулировку. — Что-нибудь памятное для вас обоих… подарок или еще что.
Барбара, и без того не слишком довольная, нахмурилась еще сильнее.
— Я так сразу не припомню… — она помолчала, честно воскрешая в памяти все, мало-мальски связанное с их романом, потом с подозрением спросила: — А что ты с ним сделаешь? С этим символом, если я найду его?
— Мир Теней, он не копирует наш, — с нудноватыми менторскими интонациями произнес Клондайкс. — И нельзя вот так просто взять, например, эту чашку с кофе и пронести ее в трехцветную реальность. Дай бог себя самого пронести…
Барбара подавила вздох. Мало ей лекций Артура, этот тоже взялся жизни учить!
— Знаю, мне объясняли, — недовольно перебила она.
— Но объясняли тебе или нет, что если некий предмет особенно значим для определенного человека, то его можно материализовать в Мире Теней?
— Нет, не объясняли, — раздраженно признала девушка. — Не было повода, знаешь ли, обсуждать значимые предметы.
— Еще бы, — тонко усмехнулся мужчина. — Артуру не выгодно открывать все секреты Мира Теней… в отличие от меня. Так вот, если существует некий предмет, что угодно, обладающий ценностью и для тебя, и для Майкла, — дай мне его. Я попробую его пронести в ту реальность и покажу Майклу. И есть шанс, что этот символ любви, извини за сентиментальность, пробудит его память.
— Мне нужно подумать, — после паузы пробормотала Барбара. Она вся как-то съежилась на своем стуле, напомнив Людовику маленькую девочку, потерявшуюся в большой городе. — Я не могу сразу ответить…
Гость отставил чашку с недопитым кофе, со вздохом поднялся.
— Хорошо, я все понимаю, — с грустью сказал он, сверху вниз глядя на Барбару. — Тогда давай встретимся завтра в кафе «Рандеву», знаешь такое? В семь вечера.
— О! — воскликнула Барбара с некоторым смущением. — Я бы за, но… у меня дела…
Да, дела… Вероятно, именно в этот час она будет в постели Артура…
— Вот как? — его взгляд пронзал ее насквозь, и у девушки создалось впечатление, что его обладатель прекрасно понимает, какими таинственными делами будет она увлечена в семь вечера завтрашнего дня. И следующая фраза подтвердила ее опасения. — Тем лучше. Тебе придется сделать выбор… придется решить, кого предпочесть.
Барбара ухмыльнулась, сбрасывая маски:
— Кого предпочесть — тебя или Артура, так?
— Вовсе нет, — хладнокровно возразил Людовик. — Ставки повыше: Майкл или Артур. Кто важнее, решать тебе… если судьба Майкла тебя и правда тревожит, приходи в семь вечера в кафе и приноси то, что сочтешь вашим особым символом… что-то, что ассоциируется с вашим романом, вашим чувством и счастьем. Договорились?
— Давай встретимся пораньше, в пять, — предложила Барбара и спешно добавила, чтобы не возникло недопонимания: — Я не обещаю, что приду… но если приду, то пять вечера будет удобнее.
Она не стала пояснять, что к семи вечера Артур наверняка нагрянет к ней домой собственной персоной, выясняя, куда подевалась его способная ученица. Так что чем раньше приступить к делу, тем меньше шансов, что ей помешают реализовать задуманное… Девушка отнюдь не была уверена, что сумеет противостоять Артуровой отрицательной харизме.
— Хорошо, — кивнул Людовик. — Пусть будет пять вечера.
Пора было ложиться спать, полночь давно осталась в прошлом, близился рассвет… но Барбара, хотя глаза ее и слипались, не могла позволить себе такую роскошь, как сон… слишком многое нужно было решить, понять… А сон, он подождет.
Кроме того, девушка боялась, что, стоит ее голове коснуться подушки, как воспоминания, и без того усилиями Людовика слишком яркие, живые, превратятся в мучительные грезы… мучительные в силу своей несбыточности, ведь, что бы ни говорили ее новые друзья, прошлого не вернуть. Даже если Майкл снова станет частью ее жизни, все пережитое наложит отпечаток.
Потому-то Барбара и не спешила покидать кухню и сидела уже над третьей чашкой крепчайшего кофе, на сей раз даже несладкого.
Проблему символа их с Майклом любви, как романтично выразился Людовик (хотя Барбару эта слащавость раздражала), девушка решила быстро. Таким символом могло быть только ее обручальное кольцо, что же еще? Кольцо, которое обещало стать началом счастливого семейного быта… девушка честно носила его, не снимая, носила и в те тоскливые дни, когда Майкл стал нелюдимым, нервным… сняла, лишь когда ее терпение окончательно истощилось, и она бросила бывшего жениха в полном раздрае… как выяснилось потом, — больного Диссоляцией. И ничто ее не оправдывало, даже собственное неведение.
Однако кольцо никуда не делось, пускай оно и не сверкало на ее пальце вот уже многие недели. Перстенек бережно хранился в любимой старинной шкатулке Барбары вместе с другими значимыми вещицами. Девушка вынула его из «сокровищницы» сразу после ухода Людовика и вот уже который час мрачно любовалась им, снова занявшем свое законное место на безымянном пальце. По сути, девушка могла бы сразу вручить Клондайсу этот пресловутый «символ любви», но почему-то решила потянуть до вечера следующего дня. И причиной было вовсе не сомнение в чувствах к Майклу, как укорил ее Людовик. Просто следовало взвесить все за и против и понять, какое решение действительно окажется правильным. Конечно, ее сегодняшний гость был красноречив, но сколько искренности в его словах? Артур тоже красиво говорил и приводил совсем другие доводы… и кто знает, кто из них прав?