Вскоре определен был к царевичу учителем Гюйсен (Ги- зен), который свидетельствует, что царевич учился хорошо, но одним ученьем отец его не ограничился, ив 1703 году Петр вызвал сына в поход, в котором тот участвовал в звании солдата бомбардирской роты.
В 1704 году царевич был в Нарве. По возвращении в Москву при торжественном шествии войск 19 декабря 1704 года поздравлял он отца с победами, стоя у Воскресенских ворот в строевом мундире в рядах Преображенского полка.
По отъезде Гюйсена за границу царевич жил постоянно в Преображенском, получая на содержание 12000 рублей. Он знал по-немецки и по-французски, говорил и писал хорошо. Гюйсен говорил, что царевич разумен далеко выше возраста, тих, кроток и благочестив.
Но, к несчастью, много влияли на него тетки, дочери царя Алексея от первого брака, старые девицы, не терпевшие новизны, окруженные попами и монахами, которые сообщали им разные видения и сулили перемену обстоятельств и проч.; кроме теток, другие родственники его тоже внушали свои мысли царевичу о старине. Меншиков на все это давал простор и свободу [67], приучая царевича к праздности, лени и всяким попойкам, и тем приготовлял будущий разрыв его с отцом. Впоследствии сам царевич говорил, что Меншиков с умыслом дал ему свободу, не заставляя учиться, и окружал дурными или глупыми людьми.
В январе 1709 года царевич повел из Москвы на Украину пять собранных им полков до 5000 человек и представил их отцу в Сумах, но на пути сильно захворал. Поправившись от болезни, он присутствовал в Воронеже при спуске двух кораблей. Проводив отца до Таврова на пути его к Азову, возвратился в Москву, где по-прежнему стал учиться. Ему было поручено надзирать за укреплением Кремля и набирать рекрутов, а также присутствовать в канцелярии министров.
Царевич из Преображенского доносил отцу об осмотре кремлевских построек и о состоянии работ. После этого Петр известил его собственноручным письмом о Полтавской победе, на что царевич отвечал письмом от 10 июля из Преображенского. В письме он поздравлял отца с победой и извещал о народном веселии и радости по случаю этого торжества.
Царевич, как известно истории, сочетался браком с 17-летней принцессой Шарлотой-Христиной-Софьей. «Красотой она не отличалась: при высоком росте, она была худа и изуродована оспой. Мысль о соединении с царевичем подал Гюйсен, по крайней мере, впоследствии сам он свидетельствовал, что еще в 1707 году, следовательно, когда принцессе было не более 13 лет, дело о браке было устроено» 2 7.
Царевичу принцесса не нравилась, но, несмотря на это, свадьба состоялась. «Брак совершен 14 октября 1711 года в Саксонском городе Торгау на другой день по приезде Петра из Дрездена в королевском замке, в большой зале. Торжественное шествие в залу происходило при звуках музыки в четвертом часу пополудни, впереди шел царь с царевичем, за ним герцог с невестой, после них королева польская с отцом принцессы, в заключение многие дамы и кавалеры. По занятии мест музыка замолкла и начато священное действие. Священник говорил невесте по-латыни, все прочее по-русски. Венец над головой принцессы держал канцлер граф Головкин. В 8 часов был свадебный стол в большой зале. После стола танцевали в той зале, где было венчание, и в заключение Петр проводил новобрачных в их апартаменты. На другой день рано царь пришел в покои царевича, где была спальня, и инкогнито кушал там с молодыми и своими министрами» 28.
Царевич с женой жили в С.-Петербурге в особом дворце, построенном в 1712 году на левом берегу Невы близ церкви Богоматери Всех Скорбящих. Здоровье царевича было слабое, и по совету докторов он 4 июня 1714 года выехал на воды в Карлсбад под именем русского офицера.
«Царевич возвратился из Карлсбада в С.-Петербург после шестимесячного отсутствия, в конце декабря 1714 года, супруга его вскоре опять стала беременна [68], она очень огорчилась, узнав, что у мужа есть любовница: то была Евфросинья Федорова, крепостная девка учителя его Никифора Вяземского.
Недель за десять до разрешения от бремени кронпринцесса, всходя на лестницу, несчастливо упала и левой стороной ударилась о ступень, с тех пор она чувствовала постоянную боль в левом боку и в животе. В 1715 году 12 октября, утром, после пятичасового страдания, она разрешилась благополучно принцем Петром. Первые три дня ей было так хорошо, что на четвертый она встала с постели и приказала вынести себя в креслах в другую комнату, где, не слушая докторов, принимала поздравление и собственной грудью стала кормить новорожденного» 2Э.
67
Есть сведения, что Меншиков был