Неудивительно, что такие пиры были со скандалами и разным дебошем, о которых часто упоминает Берхгольц, первые сановники ругались, дрались, роняли друг друга на пол[91],— словом, предавались самым безобразным проявлениям унизительного состояния, в котором они волей-неволей находились.
Следует еще сказать, что было приказание, установленное Петром, являться на всевозможные случаи, господские дни, царские дни, спуски кораблей, годовщины малейших побед, свадьбы знатных лиц и проч. и проч.; все это праздновалось по суткам, не говоря уже об экстренных торжествах, о маскарадах и гуляньях, длившихся по целым неделям, об очередных ассамблеях и разных катаньях на воде и проч.
Если кто не являлся по повестке на какой-нибудь праздник или церемонию, то выходила для неявившегося большая неприятность, штраф вроде осушения кубка «большого орла», от такой порции выпивший пьянел совершенно или делался болен. Даже женщины подвергались той же участи. «Супруга гофмаршала Олсуфьева, родом немка, находясь в последнем периоде беременности, не явилась на маскарадную процессию. За такое ослушание ей было приказано явиться с тридцатью другими дамами в Сенат, где Девиеру и денщику Татищеву велено было заставить их выпить столько, сколько пили другие, причем в наказание в вино примешали водку. Олсуфьева в слезах умоляла Екатерину спасти ее и уговорила ее взять на себя ходатайствовать за нее, но Петр отказал наотрез. Несчастная родила мертвого младенца, который был посажен в спирт»38.
Но этого мало. «Петр совершал беспрерывно разные ужасные опыты из простой любознательности или для удовлетворения минутной фантазии, не ставя ни во что жизнь или достоинство людей. Он выписывает великана, соединяет его с огромного роста чухонкой и велит обвенчать их только тогда, когда убеждается, что от них могут родиться дети, а если б это не удалось, то назначал ее огромному гайдуку, надеясь, что от них может произойти порода рослых людей. Такой же опыт производит над карликом и карлицей, которая не может разрешиться от бремени и умирает в родах. Или, например, Петр узнает, что жена купца Борете опасно больна водянкой. Воображая себя отличным хирургом, он является в дом его и насильно делает операцию, хвастаясь искусством, с которым выпустил ей более двадцати фунтов воды. После этого он уезжает куда-то, а госпожа Борете в тот же день умирает. Ее не смеют хоронить, потому что Петр приказал ждать его для вскрытия трупа. Он возвращается, исполняет свое желание, потом провожает ее гроб и после того пьет с иностранными корабельщиками в доме умершей.
Фантазия Петра не останавливалась ни перед чем, даже перед таинством смерти. На похоронах придворных карлика и старика-повара были устроены вместо траурной процессии отвратительные маскарады, где главную роль играли карлики и повара, и участие в этих церемониях принимал сам Петр, который очень забавлялся, хватал и кидал карликов и проч.» 39.
Глава VI
Глава VI
Генеральный двор (Съезжая изба), постройка его, дела Генерального двора и различные указы.
Наша историко-юридическая литература вовсе не имеет никаких сведений о Генеральном дворе или Съезжей избе в Преображенском, как об учреждении, имевшем свой круг действий. Лишь очень недавно вышло «Описание документов Московского архива министерства юстиции, т. 5», в котором на основании «столбцев», сюда относящихся, предложен подробный обзор этого забытого, но в свое время тяжелого, нарочитого учреждения, думаем, чуть ли не первой Петровской комиссии.
В прошлой главе мы упомянули о Съезжей избе. С осени 1693 года начались перестройка и расширение ее по новому плану, а когда окончились, тогда Петр, вероятно, и назвал новый двор иностранным словом: «генеральский» или «генеральный» (хотя этого времени никакие документы не определяют); производились они, как и все последующие поправки, на счет «кабацкого сбора» из «ратушских доходов».
На том же месте был выстроен обширный двор, около семидесяти пяти сажен в квадрате, с передними от Москвы и задними в поле решетчатыми воротами. Посреди двора поставлена двухэтажная Съезжая изба с башней наверху, красиво выстроенная, состоявшая из большой комнаты и двух горниц при двадцати окнах, из коих каждое имело размер 12x10 вершков.
91
Рассказам о драках и всякого рода бесчинствах нет конца. Приведем один из сотни примеров: за обедом 18 декабря 1722 года по случаю возвращения государя из Персии и дня рождения цесаревны Елизаветы (ей пошел четырнадцатый год) был пир в Преображенском приказе, в Москве. Государь поручил Ромодановскому хорошенько поить гостей, хотя они уже были порядочно пьяны. Из-за какого-то тоста, так рассказывает Берхгольц, князь Ромодановский повздорил с князем Долгоруким. После многих гадких ругательств оба старика схватились за волосы и более получаса били друг друга кулаками, причем никто из присутствовавших не вмешался и не разнял их. Князь Ромодановский, страшно пьяный, оказался слабейшим и был сбит с ног Долгоруким. Эта ссора ничем не кончилась, потому что подобные кулачные схватки в нетрезвом виде случались часто и проходили без всяких последствий.