Этот фейерверк был так велик[193], что его слышно было верст за десять, а в Преображенском, которое находится от Лефортовского поля на расстоянии почти трех верст, было до того шумно и все слышно, что Преображенские раскольники федосеевцы в эту ночь были в большом страхе и волнении, говоря, что теперь время антихристово, наступил день кончины мира; многие из них зажгли пред своими древними иконами свечи и лампады и находились на молитве до утра.
Глава XII
Раскольники, отмеченные знаками от православных, тайное проживание их в Преображенском и грубое обращение с православными.— Перекрещивание в Хапиловском пруду.— Чума в Москве 1771 года, счастливый год для федосеевцев.— Архиепископ Амвросий уничтожает крестцовых попов.— Граф Орлов и его распоряжения.— Ковылин и Зенков устраивают карантинные дома и под видом их основывают федосеевскую беспоповщинскую общину.— Оставшееся имущество после умерших моровой язвой в Москве свозится на Преображенское кладбище.
Преображенское в настоящее время имеет много жителей и фабрик с разным производством, преимущественно мануфактурным*. Население его и приходящие на заработки из разных губерний фабричные и мастеровые состоят большей частью из православных, хотя, к сожалению, между постоянными жителями есть немного раскольников беспоповщинской федосеевской секты. Описание Преображенского кладбища, основанного Ковылиным для означенных раскольников и имеющего значение для Преображенского, мы отчасти заимствуем из некоторых печатных сведений и рассказов местных старожилов,
* Фабрики принадлежат большей частью русским, между которыми есть несколько фабрикантов немцев, твердо укоренившихся и укрепивших свои фирмы.
а также из «Истории Преображенского кладбища», соч. 8., где сказано, что предания о кладбище почерпнуты из одной (немногим известной) рукописи, в которой они записаны большей частью со слов самих преображенцев.
История основания и утверждения федосеевской общины[194], ее распространения и влияния на все беспоиовщинские секты представляет немало любопытного и достойного внимания, особенно потому, что дает понятие о средствах, какими распространялся раскол в конце прошедшего и начале нынешнего столетия, и о характере раскольников того времени.
В половине XVIII века, когда раскол распространялся и процветал, можно сказать, во всех концах России, в Москве, бывшей некогда рассадником его и средоточием, было весьма незначительное число раскольников, особенно беспоповщинского толка. Их можно было насчитать не более десяти семейств, и положение их было самое жалкое. Отмеченные особенным знаком на платье (желтым козырем), они избегали общества, народ смотрел на них с презрением и питал отвращение к ним.
Особенно трудно было их существование в царствование Анны Иоанновны, когда они могли только по ночам, тайно и с величайшею осторожностью собираться для отправления своих служб в нескольких избах, построенных в самом глухом месте тогдашней Москвы — на берегу Яузы и близ Хапиловского пруда, в Преображенском.
В царствование Екатерины II раскольникам позволено было ходить без козырей. Они составили небольшое общество, тесно соединенное глубоким отвращением к Православной Церкви; предание говорит, что всякое прикосновение «церковников» к их вещам они считали осквернением, никогда не впускали их в свои дома, и если кто из православных по какому-либо случаю являлся к ним, они позволяли ему подходить только к крыльцу и здесь грубо, с явной неохотой оканчивали все объяснения, после чего весь дом окуривали ладаном, чтоб очистить, как говорили, запах армянский; проходя мимо церквей, они зажимали нос и затыкали уши, чтобы «не обонять воню диавола и не слыхать львинаго рыкания», от православных не принимали пасхального приветствия [195], новый год начинали с сентября, а не с января: «чернокнижник Брюс,— говорили они,—велел так считать, а мир создан 1 сентября», и в доказательство приводили то, что к этому времени поспевают яблоки, потому что Ева спелым яблоком соблазнила Адама.
Федосеевцы имели в то время наставником ярославского крестьянина Илью Иванова, который часто приходил в Москву и, проживая здесь подолгу, перекрещивал иногда обращенных им в раскол разного звания людей в вышеупомянутом Ха- пиловском пруду, что он делал обыкновенно по ночам. Таинственные ночные собрания на берегу пруда обратили на себя внимание двух московских купцов — Зенкова и Ковылина [196], имевших в Преображенском усадьбы и фабричные заведения; они познакомились с Ильей Ивановым, и знакомство их кончилось тем, что оба были перекрещены в том же пруду.
193
Как он был велик, судить можно по тому, что одних репетиций, которые равнялись очень большим и хорошим фейерверкам, сожжено было на большую сумму.
194
Основатель ее, некто Феодосий, дьячок Крестецкого яма, первоначально принадлежал к поморскому толку, но потом вследствие несогласия в некоторых пунктах учения отделился от него.
195
Раскольники-федосеевцы иногда и христосуются, говоря вслух: «Христос воскресе», а про себя прибавляют: «Христос воскрес только наш, а не ваш, ваш спит еще в могиле». Без такого прибавления христосоваться с еретиком (православным) они считают величайшим грехом.
196
Илья Алексеев Ковылин, дворовый человек князей Голицыных, перешел из православия в федосеевскую секту в 1768 году; предание говорит, что он после перекрещения его в Хапиловском пруду в январе месяце страдал года три лихорадкой, но потом выздоровел. Родился он в 1731 году, умер 21 августа 1809 года, похоронен на Преображенском кладбище. Некоторые фанатики федосеевцы, преимущественно из женского пола, и по сие время берут с его могилы песок, якобы для исцеления своих недугов.
Кстати, должны мы упомянуть, что на означенном кладбище есть памятники с названиями двух имен умершего. Это знак того, что они были перекрещенцы, т. е. в православии был, например, Иван, а когда совратился в раскол, то при крещении дано ему другое имя.