- Возможно, - если он не умирал. Иначе я смогу лишь лишить его страданий. Святые, я бы не хотела этого.
* * *
Данэлло жил в одном из лучших пансионов у Торгового канала, о таком месте я могла лишь мечтать. У его семьи было три комнаты – две спальни и небольшая кухня со столовой. Хотя еще было видно женскую руку, она давно себя не проявляла. Два засыхающих растения, похожих на кориандр, стояли на полке у окна, с одной стороны собрались выгоревшие занавески. Над небольшой печью висели потертые медные горшки, тощая труба вилась по стене. Отсюда открывался вид на траву у рыночной площади. Двое устроились под кустом с покрывалом под ними. Я отвела взгляд.
- Нашел ее? – крикнул мальчик, выбежав из комнаты слева. – О, вижу, - его губы дрогнули, словно он не знал, радоваться, что я здесь, или пугаться.
- Это… - Данэлло повернулся ко мне и робко рассмеялся. – Я даже твое имя не знаю.
- Ниа.
Он кивнул.
- Ниа, это Джован. Остальные с папой.
Не зная, что делать, я помахала, и маленькая версия Данэлло помахала в ответ. Такие же темно-карие глаза, светлые волосы и решительный, но печальный вид.
- Папа без сознания, - сказал Джован осторожно, стараясь звучать по-взрослому. Святые, он же был еще маленьким. Слишком маленьким для такой боли. – Нам его разбудить?
Мой желудок сжался, но я покачала головой.
- Не будите. Я могу делать это, пока он спит.
Мы прошли в спальню, маленькую, но уютную. Картины цветов висели на стенах, некоторые были нарисованы на дереве, другие – на кусочках ткани. У кровати на желтом стуле сидел брат-близнец Джована, он был бледен и напряжен. Их сестренка сидела на полу у его ног. Ее светлая голова лежала на его колене, руки обвивали его лодыжку. Они на нас не смотрели.
- Это Бахари, а на полу Халима.
Я попятилась. Кровать того не стоила. Я не исцеляла, я решала, кто будет страдать. Это делали Святые, а не я.
- Я не могу.
- Можешь. Могут и они, - Данэлло сжал мою руку и подвел ближе. – Что нам делать?
- Передумать, найти торговца болью, притащить его сюда за волосы, если нужно, но не заставлять меня делать это.
Он взял меня за руки и крепко сжал их. Они были теплыми, на миг я ощутила себя в безопасности.
- Что нам делать? – спросил он.
Что делать, если это не нравится? Разве я не хотела быть Целителем? Тали делала не так, но я могла помочь им. Это всего на пару дней, а потом торговцы начнут принимать. Я же не ранила их. Я судорожно вдохнула и неохотно убрала руки.
- Пока что ничего, - прошептала я. – Мне нужно посмотреть, насколько все плохо.
Рука его отца была выгнута, точно была сломана. Нога была в крови и опухла, но была прямой. Я посмотрела на Джована, мне стало не по себе. Думай про их отца. Я встала с другой стороны у кровати и положила ладонь на его лоб. Холодный. Влажные пряди светлых волос, таких же, как у его детей, прилипли к моим пальцам.
Голос Тали звучал в моей голове. Она учила меня тому, чему они учили меня, ведь Лига могла меня принять, но так думала она, а не я. Я понимала, что так она пыталась исправить то, что приняли ее, а не меня.
Я глубоко вдохнула. Ощутить путь через тело к ране. Руку покалывало, пока я искала путь через кровь и кость. Сломанная рука, как я и думала. Три сломанных ребра. Порванные связки на ноге, но не перелом. Синяки и порезы были всюду, но с ними он справится сам.
- Все не так плохо, как ты думал, - я описала его раны так, чтобы не напугать малышей. Бахари уже был близок к обмороку.
- Я возьму руку и ногу, - сказал Данэлло, словно заказывал еду. – Они возьмут по ребру. Это будет не так плохо, да?
Сказал тот, кто не ломал ребра.
- Будет больно дышать глубоко, а еще наклоняться и тянуться, - три пары карих глаз расширились. Я чуть не улыбнулась, но это напугало бы их сильнее, чем боль. – Ничего не сможете делать по дому, пока торговцы болью не примут вас.
Бахари вскочил на ноги, сжав ладони в кулаки.
- Я не хочу этого.
- Придется. Ради папы, - возразил Джован.
- Я… - Бахари огляделся, - помогу как-то еще. Схожу к аптекарям.
- Бахари! – вскрикнул Данэлло. – Они чаще всего продают яды. Я не буду так рисковать жизнью папы.
Я прижалась к стене. Я тоже этого не хотела, как и не хотела заставлять Бахари.
- Это больно, - сказал он.
- Да, но ты потерпишь пару дней.
- Но…
- Делай, Хари, - сказал Джован голосом, что был слишком стар для мальчика. – Папа нас не подводил, и мы не подведем.
Бахари не согласился, но и не возразил.
- Решено. Я первый, - Данэлло придвинул стул от окна к кровати и сел, крепко сжав руки.
- Данэлло…
- Делай.
Вправить руку, убрать боль, спать спокойно. Стиснув зубы, я потянула за сломанную руку. Я сглотнула и надавила сильнее, кость щелкнула, и рука встала на место. На глазах выступили слезы, размывая уже кружащуюся комнату.
- Я здесь, Ниа, - Данэлло взял меня за руку. Другие держались за пальцы папы.
Я собрала боль, как меня учила Тали, держала в себе противным шаром.
- Я в порядке. Готов?
Он отклонился, крепко держась за стул, и кивнул.
Я понемногу вливала в него боль, что пронзала его. Руки горели до локтей, особенно с одной стороны. Данэлло дрожал, его кожа была бледной, как туман. Дыхание выходило порывами, потом стало глубоким.
Я съехала на пол, прижалась спиной к кровати.
- Данэлло, ты в порядке? – Джован осторожно протянул руку и обхватил плечо брата. Никто не спрашивал, как чувствую себя я, но Бахари смотрел на меня.
- В порядке, - выдохнул Данэлло и улыбнулся. Боль виднелась в его глазах, но он ее скрывал. – Теперь ногу.
Я дала ему половину. Кто знал, сколько ему с этим быть. Я никогда не носила боль больше двух дней, но этого хватало, чтобы я была рада избавиться от нее.
Джован выступил вперед с кулаками по бокам.
- Теперь я, - он смотрел с вызовом. Но кто бы дал мне отказаться?
- Будет резко, - предупредила я. – И больно. Дыши и что-то сжимай. Это помогает.
Я быстро вытянула боль, но двигала ее медленно, иголки пронзали живот жаром, но было терпимо. Я задержалась. Может, это он выдержит.
Джован вскрикнул, когда я дала ему боль его отца, но закусил губу и шипел, выдыхая.
- Не дыши глубоко, Джови, - предупредил Данэлло.
- Все не так и плохо, - сказал Джован, когда я его отпустила. Он вытер пот со лба и улыбнулся брату. – А ты расплачешься.
Бахари посмотрел на братьев, но шагнул ко мне и схватился за столбик кровати.
Он быстро кивнул мне, как делали бойцы на Ярмарке в городе.
- Быстрее.
- Уверен? – прошептала я.
Его взгляд смягчился, он кивнул.
- Ага. Это ведь на пару дней?
- Верно, - я дала ему не все. Он не плакал, но стоял близко. Он не кричал, не издал ни звука, кроме шипения сквозь зубы, как делал и Джован. Бахари ухмыльнулся брату.
- Вот так-то.
- Самые смелые близнецы в Гевеге, - сказал Данэлло, взлохматив их волосы.
Халима шагнула ко мне, в руках она сжимала самодельную куклу.
- Я тоже смелая!
- Я возьму за нее, - сказал Джован. Бахари будто хотел возразить, но не разжал губы. Халима посмотрела на них, как горный кот на добычу.
- Я сама справлюсь.
- Нет.
- Это слишком, - добавил Бахари.
- Я могу! Вы никогда не давали мне что-то сделать.
- Халима, - мягко сказал Данэлло, погладив ее по волосам. – Они правы. Это слишком больно.
Слезы потекли по ее щекам.
- Я тоже хочу помочь папе.
- Твоим братьям понадобится твоя забота, - сказала я. Ребро я выдержу. Ночь будет ужасной, но у меня будет кровать, а Тали завтра все заберет. Я могла прийти потом и забрать остальное. Украсть пару исцелений потом будет лучше, чем ранить людей, так что проникнуть в Лигу стоило. – Ты сможешь управляться в доме?
- Угу, - всхлипнула она, вытерла нос рукавом. – Я позабочусь о нас.
- Данэлло, я могу…
- Нет, - сказал он. – Я знаю, что ты дала не все. Мы договорились на эту боль. Ты не можешь исцелять, если тебе больно.
Я кивнула, хотя не знала, где здесь была правда.