Но ощущалось иначе. Я не хотела быть оружием. Я хотела спасти Тали. Я снова бросила пинвиум.
Вжих.
Стука и звона металла о каменный пол не было. Я потрясенно смотрела на туман, полетевший ко мне, с шипением на пол сыпался песок.
Святые и грешники! Куски пинвиума рассыпались!
ДВАДЦАТЬ:
Мой гнев отравлял пинвиум?
— Что ты сделала? — прошептала Тали, впившись в мою руку.
— Ничего. Я все делала как раньше.
— Но его нет, Ниа.
Не совсем, но песок нам не поможет. Ничто нам не поможет.
Испуганный шепот донесся от учеников.
— Нет?
— Больше нет пинвиума?
— Только не снова!
Тихие всхлипы. Я хотела сжаться на полу и рыдать с ними.
— Я никогда такого не видела, — сказала Тали.
— Не знаю, что случилось, — я не могла его разрушить. Святые не могли так издеваться. В чем прок от чудовища, меняющего и разрушающего то, что могло помочь тем, кому больно?
Я махнула Айлин.
— Неси остальное. Может, я слишком много сразу бросила.
Она собрала пинвиум с пола и отдала. Я бросила один кусок, он вспыхнул, как обычно. Одна из учениц захлопала, другие заглушили ее.
— Видите? Сработало! Не знаю, что случилось до этого.
Я бросила второй. Он вспыхнул и превратился в песок. Стоны наполнили комнату.
— Я не… он просто… — я, раскрыв рот, смотрела на дверь. Пинвиум пропал, но теперь белые точки покрывали полоску в фут высотой в центре двери.
Я бросила по очереди еще два куска. Все рассыпались.
— Может, пинвиум не выдержал столько боли? — сказал Данэлло. — Как люди?
Бам!
Мы закричали, дверь выгнулась, словно надули пузырь. Там, где были белые точки. Святые! Вспышки боли вредили людям, могли они вредить и предметам?
— Они прорываются, — сказал Данэлло, толкая койки. — Нам нужно оружие. Кионэ, помогай нам!
Я побежала за кроватями, тянула их к баррикадам. Нужно было отогнать стражей. Защитить Тали и учеников. Прошу, пусть люди страдали из-за меня не зря.
Айлин принялась искать в шкафах оружие, разбрасывала тряпки за плечо, роясь на полках. Ученики последовали ее примеру.
Бам!
Стражи толкали треснувшую дверь, в брешь проник меч, за ним рука попыталась нащупать засов. Данэлло ударил кулаком по руке, и она убралась.
Ученики нервно скулили. Исцеленные ученики сжались вместе. Я так сильно пыталась спасти их, но сделала все только хуже. Светоч нас убьет. Мы для него ничто. Всего лишь пинвиум.
— Айлин, — позвал Данэлло. — Оружия не нашлось?
— Нет!
— Да, — прошептала я, развернувшись. Может, я не была и не буду Целителем, но сейчас нам не нужно было исцеление, нам нужно было оружие. Тут я могла помочь. У меня была целая комната боли. — Мне нужен ученик!
Кионэ выдохнул.
— Ты используешь их для баррикады?
— Нет, балда. Я буду исцелять их и при этом отгонять стражей, — Кионэ застыл, но Данэлло подхватил с ближайшей койки девочку с одной лентой, она была на пару лет старше меня. Она была в сознании, сжимала зубы от боли, но протянула мне руку.
— Отдай этим засранцам-басэери все, что есть у меня.
Я обхватила ее ладонь, другая рука показалась в бреши. Она потянулась, открыв полоску кожи между рукавом и перчаткой. Айлин схватила руку и удерживала для меня. Я коснулась кожи и толкнула.
Мужчина закричал, угол руки изменился, словно он упал.
— Неси остальных, — прошипела я, ноги покалывало. У нее были переломы.
С рук Данэлло ученика протянула мне дрожащую ладонь, и я обхватила ее и быстро втолкнула, пока стражи не убрали того человека.
БАМ!
Дыра стала шире. Несколько кроватей отлетели на пол. Дерево скрежетало о камень, баррикада сдвинулась на фут. Страж пробирался в дыру, толкаясь и брыкаясь, остальные подталкивали его вперед.
Я повернулась.
— Нужно больше… — я замолчала. За мной ученики образовали цепь, взявшись за руки на кроватях, ряды соединяли те, кто почти исцелился, закрывая бреши между теми, кто не мог сидеть.
Тали взяла за руку крайнего и протянула ко мне пальцы с решительным видом.
— Как у близнецов, Ниа, мы сильнее, когда связаны. Мы тянем, ты толкаешь.
Будет непросто. Каждый Целитель мог излечить предыдущего, но чем дальше будет идти боль, тем хуже она будет. Тали не сможет остановить эту боль, как и я. Во мне будет вся их боль. Но я могла избавиться от нее без пинвиума, в отличие от них.
Я взяла Тали за руку и увидела перед глазами лицо мамы. Я вдруг поняла, как она чувствовала себя в последний день перед солдатами. Она умерла, чтобы защитить нас. Я не хотела подводить ее или Гевег.