Я постучала в дверь домика на маленьком фермерском островке. За домиком раскинулись небольшие поля сладкого картофеля.
Ответила аккуратного вида женщина.
— Да? — в ее глазах была настороженность, но она не горевала, не выглядела испуганной.
— Мы пришли исцелить ваших дочерей.
Ее пальцы накрыли рот, подавив благодарный вскрик.
— О, неужели Святые сжалились. Спасибо вам! — она развернулась и побежала внутрь, выкрикивая имена. Дверь она оставила открытой.
— Думаю, можно войти? — сказала Айлин, заглянув внутрь.
— Отсюда исцелять будет сложно, — Тали пошла за женщиной. Пожав плечами, я последовала за ней.
Дом был простым. Старая мебель, но ухоженная, отполированная. Пышные подушки, выгорели только те, что были под окнами. Чистые шторы и ковры, тонкие, но с работой справлялись.
— Хороший дом, — сказал Данэлло с тоской во взгляде. Такой взгляд был и у Айлин.
Семь крючков с плащами висели у двери. Семь стульев было у стола. Они делили три спальни. Семья фермеров работала на своем небольшом участке и ухаживала за этим гостеприимным домом. Настоящим домом.
Я хорошо их помнила, двух женщин, которым передала боль, а потом убежала от Зертаника. Три сына и их отец ушли помогать после случая с паромом, пострадали там. Четыре человека не могли помочь семье, а скоро нужно было собирать урожай. Четверо мужчин с сестрами и дочерьми, готовыми забрать боль ради семьи.
Я не спасла их, ведь они не были на грани смерти. Но я спасла их дом, хозяйство. Они смогли остаться семьей. В Гевеге таких осталось мало, они напоминали нам о надежде.
Данэлло обошел комнату, улыбаясь.
— Видишь, кого ты спасла?
Семья. Из жителей Гевега. Я вредила, но все же помогла.
Я не была простым оружием. Я принимала тяжелые решения. Как мама. Как бабушка.
Грудь сдавило, вдруг стало сложно дышать.
— Я буду снаружи, — пробормотала я, направившись к двери. Я опустилась на ящик с овощами.
Данэлло вышел и сел со мной.
— Знаешь, — начал он, потирая шею, — у меня ощущение, что это я во всем виноват.
— Это еще почему?
— Если бы я не попросил исцелить папу, ты бы не стала исцелять остальных. Может, это я толкнул тебя с этого склона.
Я не знала, что сказать, и лишь смотрела на него. Синяки, полученные им в толпе, теперь позеленели. Утром будут лиловыми. Он все еще был милым, даже без лунного света.
— Ты не виноват, — сказала я. — Твой папа умер бы. И Тали с учениками. Мы узнали о них из-за Тали. Если бы я не передавала боль, все умерли бы, а Зертаник со Светочем сбежали бы с нашей Плитой. И солдаты герцога уже пришли бы сюда, готовые сжечь нас.
— Ага, может, ты права, но… — он вздохнул.
Я тоже вздохнула, ужасно уставшая. Вина и страх сильно терзали меня.
— Никто не виноват. И сейчас можно лишь держать куриц перед собой, а о гусях беспокоиться позже.
Данэлло рассмеялся, я слабо улыбнулась ему.
— Бабушка? — спросил он.
— Ага. Мне ее не хватает, — и мамы с папой, и еще много чего, что я не могла вернуть. Но я могла начать заново.
— Ну, — сказал он, — такое ощущение, что за все это нужно кого-то наказать.
Я знала, что он чувствует. Хотелось винить кого-то, кого угодно. Хотя… мятежники были правы, виноват был герцог. Он украл наш пинвиум, наши жизни. Светоч не наполнял бы людей болью, если бы герцог не приказал Винноту искать необычных Забирателей.
Святые! Если он сказал Винноту, то точно сказал и другим Старейшинам. И сколько еще таких Лиг Целителей проверяли учеников по велению герцога?
— Что ты будешь делать? — спросил он.
— Остановлю его, — выпалила я. Как и многие выборы до этого, я сделала этот, не обдумав.
Данэлло замер, раскрыв рот, а потом закрыл его.
— Кого?
— Герцога. Он может издеваться над учениками всюду, пытаясь обнаружить новые способности Забирателей. Но он не использует их в армиях, иначе пошли бы слухи. Для чего тогда они ему?
— Не для добра точно.
— Я должна узнать. Должна остановить его, — даже если придется идти к нему.
— Ниа, это не похоже на случай с Лигой. У герцога есть армии с оружием из зачарованного пинвиума.
— Они могут стрелять ими в меня. Это меня не остановит.
— А рапира в живот остановит, — он скривился и потер живот. — И шестеро солдат с сетями. Они тебя свяжут и отнесут туда.
— Он все равно так сделает, если узнает обо мне.
Айлин вышла раньше, чем Данэлло успел ответить.
— В чем дело?
— Ниа объявляет войну герцогу, — сказал он.
— Я думала, мы уже это сделали.