— Почему вы так держитесь за эту чистоту?
— Сила. Слишком велика разница между полукровкой и чистокровным. И между чистокровным — и древним. И если у меня все получится, — со странным возбуждением в голосе выдохнула Альхэ буквально на ухо застывшей Эн, — то я стану на шаг ближе к предкам. Тебе пока не дано понять, как давит эта разница между тем, что ты можешь, и снами, которые тебе показывают тени первых.
Энху кивнула, делая вид, что поняла, чем вызвала у Альхэ едва заметную улыбку. Преобразовательница кивнула на широкий стол, подкатывая к нему необходимые для работы аквариумы и устраивая сбоку сундук с накопителями. Руки жгло желание приступить, так что в какой-то момент она слишком сильно затянула ремень вокруг запястья своей подопытной.
— Извини. Боли быть не должно, но непроизвольные движения могут помешать. Лучше позаботиться об этом заранее. Ты же не против?
Получив в ответ отчаянное махание головой, Анктар отвернулась к от стола, стягивая траурную белую рубаху и откладывая одежду подальше, переплела косу потуже, чтобы волосы не мешали. Заперла покрепче входную дверь и потянулась к разуму Башни, впервые пользуясь возможностью потребовать от нее поддержку.
Сознание чуть поплыло, как обычно бывало от избытка силы, но в этот раз получилось удержаться на грани между беспамятством и сосредоточенностью. Сила легко идет через руки, касаясь человеческой кожи, создает еще одну оболочку, которая и будет отвечать за смену облика. Альхэ обеими руками вырисовывает контуры чешуек, нужен лишь небольшой участок, остальное образует сама оболочка.
Энху, кажется, что-то произносит, но слова уже не доходят до разума, слишком быстро преобразовательница погружается в процесс. Увлекается им. Чуть выныривает из этого состояния, когда контуры тела начинают плыть, бросает мимолетный взгляд на планы и принимается лепить новый облик вручную, одновременно усилием воли впечатывая его в магическое тело пока еще смертной химеры. Слух едва улавливает слабый звон, свойственный магическому фону. Губы Анктар медленно, словно нехотя, изгибаются в улыбке. Прекрасно, значит она действительно происходит от одного из них.
Энху с шумом втягивает воздух, когда изменения становятся слишком заметными. Сознание начинает проваливаться в какие-то животные инстинкты, но по нему ударяет строгое «Нельзя», заставляющее подчиниться. Оковы исчезают, жесткая рука раскрывает драконью пасть и буквально запихивает в нее руку, заставляя прокусить. Кровь капает на язык, она пытается отстраниться, но все-таки проглатывает несколько капель, ощущая, как от груди словно веревки протягиваются. В голове наступает ясность — кожу слегка обжигает, она пытается посмотреть, почти путаясь в непривычных лапах, но получает легкий щелчок по носу:
— Не лезь, потом покажу. Можешь попытаться поспать, время уже далеко за полночь.
Дракон, пока еще небольшой, удивленно мотает головой — пришли они сюда немногим позже заката. Кажется, в ходе работы потеряли счет времени. Складывает голову на лапы и дает Альхэ возможность спокойно приживить накопители на каждую из чешуек
8
— Просыпайся. Ты молодец.
Энху с трудом открыла глаза, мимоходом отмечая, что солнце уже клонится к закату, она, кажется, проспала весь день и теперь не совсем понимает, что вообще вокруг нее происходит. Голову словно кашей набили, но ничего не болит, в теле удивительная легкость, ей казалось, что чувствовать себя она будет отвратительно. К счастью, этого не случилось.
Стоило химере сесть, как на ней скрестились взгляды Мактара, Дунха и Менху, пришедших посмотреть на исход работы. У жреца было какое-то совершенное непередаваемое выражение лица, вызывавшее усмешки от остальных. Альхэ смотрела на их переглядки, закатывала глаза до белков и отмахивалась от попыток подколоть. Преобразовательница повернулась к столу, смахивая с него остатки рабочих материалов. Энху дернулась, вспоминая россыпь мелких кристаллов, потянулась пощупать спину, но та была абсолютно гладкой, словно с ней ничего и не делали.
— А в человеческом облике ничего и не будет заметно. У тебя только глаза цвет поменяли. Сегодняшнюю ночь и утро потратим на восстановление, а вечером до деревни пройдемся. Кажется, срок уже подошел, да и метка однозначно отзывается…
— Ты серьезно хочешь забрать ребенка сама? Не думаешь, что Макху это не понравится?
— А мне есть какое-то дело до того, что ему понравится, а что нет?
— Аль, — Дунха примирительно коснулся ее спины, — я все понимаю, но ты выложилась полностью. Тебя я сейчас скручу играючи, да что я — тебя Инар уложит…
Анктар с грохотом опустила поднос с инструментами, резко разворачиваясь к алхимику. В какой-то момент всем показалось, что она его ударит, но та только зарычала, снова отворачиваясь. Обидно. Но доля правды есть. Руки от усталости тряслись, до еды она тоже не добралась. Истощение было заметное, просто плотным ужином такое не закроешь. А вот… Она подняла взгляд на Мактара, но тут же отвернулась к алхимикам, попросив их помочь Энху устроиться, проводить ее до комнат Аль. Даже прямой путь им открыла. Проследила.
— Мактар…
— Да? — жрец сам подошел ближе.
— Мне нужна кровь. Не мог бы ты…
— Запястье или шея? — с готовностью отозвался он.
— Шея, — выдохнула Альхэ, у которой перед глазами уже темные пятна поплыли.
Мактар помог ей сесть на пол — на самом деле, просто не дал на него рухнуть — и устроился рядом, ослабляя ворот и наклоняясь ближе. Свойственные хищной форме клыки укололи кожу, но практически безболезненно. Только когда в плечи вцепились ледяные пальцы, а клыки впились глубже, Мактар ощутил укус. А вот урчание ему явно показалось, тем более, что Альхэ хватило нескольких глотков, после которых она откинулась, прижимаясь затылком к стене. Взгляд стремительно яснел.
Преобразовательница с хрустом размялась, по стене дошла до зеркала. Скривилась при виде наполовину белой головы и пожелтевших глаз. Не удивительно, что ей так хотелось крови, спасибо, что в инстинкты не скатилась. Хотя, это странно, при таком внешнем виде она должна была скатиться в инстинкты. Задачка, но ее решение Анктар поищет потом, когда будет больше свободного времени. Жрец маячил за ее спиной, нервируя взглядом в отражении, слишком пристальным, слишком внимательным.
— Альхэ, — теплые пальцы прошлись по шее.
— Я пойду спать. Завтра тяжелый день…
— Как скажешь, — рука исчезла, — тебя проводить?
Неопределенное движение плечом он все-таки принял за согласие, тем более, отпускать Альхэ одну на узкую крутую лестницу было страшно. Нелепая вышла бы смерть. Кстати, о несовместимых с жизнью травмах у преобразователей он не слышал. На вопрос Аль хмыкнула. Она тоже, кроме случаев с алхимиками, но и тем гореть нужно было достаточно долго. Менталисты чаще счеты с жизнью сводили сами, уставая от постоянного давления на сознание. Химерологи… эти вообще отличались огромной жаждой жизнь и практически полной неубиваемостью, при должной подготовке и запасе силы отращивая себе конечности даже в бою. Правда, таких были единицы.
Но, утешила она себя, монстрами от химерологии не сразу становятся, так что у нее вся жизнь впереди. И Энху — прекрасный первый шаг на этом пути. Даже нестабильность магии, скорее, следствие истощения, ведущего к скачку резерва, все-таки она пропустила через себя достаточно много занятой у Башни энергии. Альхэ остановилась на миг, сладко щурясь от открывающихся перспектив. Определенное, будущее начинает играть яркими красками.
*
— Зачем ты здесь? — прошипел Меро, увидев рассматривающую закатное небо преобразовательницу.
— Хочу сделать гадость Макху. И ты мне в этом поможешь.
— Нет…
— А я не спрашивала. Ты и так жив остался по моему большому одолжению. А я ведь могу вспомнить про месть.
— Этот твой желтоглазый и так, — он взмахнул рукой в запале, но ничего не успел сказать.
— Месть Антара мы засчитаем за его сестру. Но помимо Райтаны в уничтоженном вами Керэн-Лэ была моя мать. А уж сколько там было жрецов, которые тоже являются преобразователями… И отбиться вам сейчас нечем — Макху материалы не дает, это я знаю точно, а в наших местах их найти не выйдет. И я вот думаю, может, мне отомстить за всех разом?