Но, как мы увидели во второй главе книги Притчей, усердие подразумевает зависимость: «Если будешь призывать знание и взывать к разуму» (стих 3). «Призывать» и «взывать» – это слова, рисующие образ молитвы, а молитва по-настоящему должна отражать нашу зависимость (хотя зачастую наши молитвы – это не более чем представленный Богу список желаний). Склоняя колени (если и не физически, то хотя бы внутренне), мы признаем пред Богом, что без Его действия в нас мы беспомощны. Мы признаем, что для достижения хоть какого-то прогресса в нашем стремлении к святости всецело зависим от Него. Только Он просвещает нас, даруя понимание Писания, и, что еще важнее, делает его применимым к нашей жизни.
Поддерживать правильную взаимосвязь между принципами усердия и зависимости зачастую бывает непросто. Мы склонны акцентировать внимание на одном из них, неизбежно начиная пренебрегать другим. По сути, некоторые благонамеренные учители Библии и проповедники целенаправленно выступают против одного из этих принципов, поскольку считают, что усердие и зависимость несовместимы по самой своей природе.
Выдающийся пуританский пастор и богослов Джон Оуэн рассмотрел это заблуждение в своем известном трактате о Святом Духе. Говоря о Божьих обетованиях, имеющих отношение к благодати (в данном контексте – о Его оснащающе-мобилизующей силе), Оуэн отметил:
Нам надо рассмотреть собственный долг и Божью благодать. Некоторые разделяют их, как понятия несовместимые. Если святость – наш долг, то не остается места для благодати. Если же она является следствием благодати, то не остается места для долга. Однако наш долг и Божья благодать в деле освящения ничуть не противоречат друг другу, поскольку одно предполагает наличие другого. Мы не можем исполнить свой долг без Божьей благодати [то есть Его оснащающей силы], и Бог дает нам Свою благодать для одной-единственной цели: чтобы мы могли должным образом исполнять свой долг.[35]
Так что долг и благодать не являются несовместимыми понятиями. Напротив, они неразрывно связаны в динамике духовного преображения.
Мы видим комбинацию усердия и зависимости в Псалме 118. Хотя эти два принципа разбросаны по всему псалму, есть два фрагмента, в которых им уделено особое внимание. Первый из них – это стихи 9-16, где псалмопевец выражает свое усердие:
Обратите внимание на личное местоимение «я» – что я делаю или буду делать. «Ищу Тебя». «В сердце моем сокрыл я слово Твое». «Устами моими возвещал я все суды уст Твоих». «На пути откровений Твоих я радуюсь». «О заповедях Твоих размышляю». «Уставами Твоими утешаюсь». «Не забываю слова Твоего».
Но в стихах 33-37 псалмопевец выражает свою зависимость:
Хотя местоимение «ты» здесь не используется, оно все время подразумевается. «Укажи мне, Господи». «Вразуми меня». «Поставь меня на стезю заповедей Твоих». «Приклони сердце мое к откровениям Твоим». «Отврати очи мои, чтобы не видеть суеты». Псалмопевец был одновременно усердным и зависимым.
Одним из самых ярких примеров взаимосвязи усердия и зависимости стала жизнь замечательного американского богослова XVIII века Джонатана Эдвардса. Среди всего прочего, Эдвардс известен своими семьюдесятью резолюциями, призванными регулировать его сердце и жизнь. Все они были записаны еще до того, как ему исполнилось двадцать лет.[36] Эти резолюции настолько строги, что для большинства современных христиан они находятся за гранью понимания. Вот лишь два примера:
36
Jonathan Edwards, The Works of Jonathan Edwards, vol. 1 (Edinburgh, Scotland: Banner of Truth Trust, 1979).