Литературный критик Бодний А. А. приступает к очередному развенчиванию "незыблемости" трактата достоевсковедов. По гипотезе литературного критика Боднего А. А., проверенной не классическим источником описания, а по эмпирически-опытной философичности, свобода есть не творческая энергия, а ... инстинкт неудержимого стремления автономно возвысится над государственностью, чтобы иметь абсолютное право телекинетического воздействия на любую личность в сторону её сближения с высшим нравственным идеалом. Свобода - это инстинкт самопожертвования собственной комфортностью, компенсирующегося возвышением над государственностью. Виртуальная возможность вершить исход социальности - апогея свободы. Инстинкт свободы - это уникальное сочетание общественно-социального начала с личностно-индивидуалистическим началом, это сочетание несочетаемого - имманентности духа личности с антиэкзистенциалистской социальностью общества.
Низменные устремления личности: анархизм, волюнтаризм, стяжательство, властолюбие и другие; низменные черты характера - эгоизм, жадность, бесчеловечность, бесстыдство и другие - это отголоски инстинктов "низшей природы". Свобода и "отголоски" - это два разных антогонистических уровня психологически-нравственной выраженности внутреннего мира личности, никогда не пересекающихся друг с другом.
Пушкинский Дубровский, Емельян Пугачев, Степан Разин и подобные им герои своего времени прославились реализацией ... свободы за попранную социальную справедливость. А вот методы, приемы и способы утверждения конечной цели у этих героев были взяты из арсенала "низшей природы". Фигурально выражаясь, эти герои не ассоциировали свободу с "низшей природой", а считали последнюю преходящей и вынужденной мерой, без которой невозможно на данном этапе эволюции человека сделать революционизированный скачок в преобразовании общества.
Непересекаемость свободы и "отголосок" гарантирована тем, что результирующая свободы - это виртуальный вектор, совмещающийся с вектором высшего нравственного идеала, ассоциирующегося с социальной раскрепощенностью. Результирующая "отголосок" - это потребительская устремленность, зацикленная на "низшую природу" человека.
Возможен каверзный вопрос от достоевсковедов: - "Демократия есть разновидность свободы?" - Нет, нет и ещё раз нет! Демократия - это идеологическая категория, декларирующая в де-юре власть сознательного большинства над несознательным меньшинством; демократия в де-факто - это безграничная власть меньшинства (олигархов) в спихивании большинства (бедных) в пропасть социальной безысходности.
Уточняющий вопрос от достоевсковедов: - "инстинкт свободы - это удел избранных?" - Да. Тысячелетиями избранные шли, идут и будут идти к социальному неравенству через ... соотнесенность к высшему нравственному идеалу, а не наоборот! Возможна ложка дёгтя в бочку с мёдом от достоевсковедов: - "Любая властная личность может претендовать на принадлежность к статусу избранного." - Нет, не может. Не может потому, что избранная личность равняется не на свою персональную величественность, а на высший нравственный идеал. На сколько это равнение совмещается со степенью синхронности интерьера и экстерьера менталитета натуры избранной личности - это уже есть прерогатива зазрения совести, ведомая только божьей воли до исполнения стратегического курса.
Глава 350
.
Достоевсковед Латынина А. Н. цитирует: - "Проблема свободы человеческой личности имеет в экзистенциализме ещё один аспект. Протест против понимания свободы как познанной необходимости выливается не только в протест против познания как средства обретения свободы. Разум и его дитя наука напрасно притязают на то, что могут дать человеку объяснение своего предназначения, объяснение мира и указать путь к свободе. В действительности же они сообщают лишь общепринятые истины и идеалы, затрудняющие личности прорыв к подлинному существованию, - так утверждает экзистенциализм". - (Латынина А. Н., там же, стр. 249-250).
"Протест экзистенциализма против понимания свободы как познанной необходимости" есть задействованность исторического сознания, которое подсказывает, что социальное неравенство начало зарождаться уже в недрах первобытно-общинного строя и перешло ещё с древних времен в абстрагированное сознание как фактор дисгармоничности общества.
Этот фактор облекался с первых шагов государственности в форму идеологической обоснованности, считавшей, что иерархическая государственность находится вне воли человека, что должно автоматически снимать с общественного лексикона само понятие свободы. Это обстоятельство переводило истинное познание вопроса в псевдоистинное. Поэтому экзистенциализм совершенно верно выступал "против познания как средства обретения свободы". Экзистенциализм в связи с этим делал акцент на ... имманентность собственного духа, питающегося историческим сознанием. Историческое сознание воспринималось как результат взаимодействия с Мировым интеллектом.
Интегрирование поднятой проблематики в историческом обществе свидетельствует о верховенстве экзистенциалистской точки зрения по сопоставимой методике эволюционизирования институтов прав свободы личности. Тенденция в этом плане генерируется за счёт проявления инстинкта свободы. Факт познания необходимости свободы лишь облекает проявление инстинкта свободы в методологическую обоснованность. Подтверждением такой соотнесённой закономерности является элементарная модель принципиальности: "стихийные массовые акции протеста (от митингов до восстания) - смена властных структур - повышение активности институтов прав свободы личности". Пусть найдётся хотя бы один антиэкзистенциалист, который укажет на жизнеспособность приведенной модели без фактора - "стихийные массовые акции". Днём с кадилом такого не сыщешь.
Глава 351.
Достоевсковед Латынина А. Н. цитирует: "Антитеза "рассудок - натура", "жизнь - теория" существует во многих произведениях писателя (Достоевский Ф. М. - прим. Б. А. А.). Например, Порфирий объясняет причину преступления Раскольникова "книжными мечтами", а его сломленность преступлением - противоречием между теорией и натурой". (Латынина А. Н, там же, стр. 253). В единой связке со своей цитатой достоевсковед Латынина А. Н. приводит и цитату из творчества Достоевского Ф. М.: "Неужели ты думаешь, что я как дурак пошёл, очертя голову?" - говорит Раскольников соне. - "Я пошёл как умник, и это-то меня и сгубило!" (Достоевский Ф. М. Собр. Соч. т. 5, стр. 437).
Заблуждение достоевсковедов в мотивировке несрезонированной пробы состоит в том, что они берут не уровень бытийного психологизма, а бытийной философичности. Бытийный психологизм втискивает оперативное мышление в ... прагматизм в условиях экстремальности. Родион Раскольников шёл на преступление в режиме бытийной философичности. Бытийная философичность делает акцент не на технологию преступления, а на соотносительность гуманности с антигуманностью, степени целесообразности теории с результативностью преступления.
Бытийный психологизм вводит "без пяти минут" преступника в статус ... "дурака". Но этот дурак - не в общепринятом смысле. Этот статус делает преступника ... рабом технологии преступления, а не теории. Оперативное сознание преступника в этом статусе обостряется до такой степени, что он, образно говоря, боковым зрением созерцает вокруг себя на 360 градусов в голографическом изображении. Ощущение окрестной среды у преступника с этим статусом доходит до улавливания микроволн звуковых ниже обычного порога слышимости за счёт экспрессивности воздуха как результата насыщения нё волновыми квантами при экспресс-излучении коры головного мозга преступника. Эта экспрессивность воздуха малейшие звуковые колебания, исходящие от постороннего невидимого коротко удалённого объекта, передает преступнику. На месте Родиона Раскольникова этот преступник раскодировал бы приближение и притаивание Лизаветы Ивановны.