Проценко Сергей. Сколько я его знаю и помню, он всегда занимался спортом - легкой атлетикой. Это был мускулистый стройный парень ростом 177-178 сантиметров. Волосы у него темные прямые с небольшими вихрами, лицо приятное и сломанный нос не портил, а скорее делал более мужественным его лицо. Характер у Сергея неплохой: добрый, отзывчивый, справедливый. Единственная черта характера, которая мне не нравилась в Сергее - это его натура спортсмена. Во всем ему нужно превосходить других и прямо бес в него вселялся, когда он хотел кого-то догнать и перегнать. Сергей много раз подтягивался на турнике, бегал лучше всех, кого я знал, очень сильно играл в шахматы. Так как я тоже хорошо подтягивался и сильно играл в шахматы, а также бегал по утрам, то и получал от Сергея много уважения и дружбы. Еще в школе, будучи одноклассниками, мы поддерживали хорошие приятельские отношения. Сергей Проценко был одним из немногих в моем классе, кто не пытался меня унизить как новенького, и даже больше - он поддерживал и выручал меня в трудные для меня моменты. Когда мы оказались в техникуме в одной группе, то сразу же стали держаться вместе, отчего здорово сдружились. Вместе еще и с Вовой Ивановым мы прогуливали пары, пили у меня вино и дурачились. Вместе мы встретили у меня один Новый год, на который нам удалось пригласить компанию симпатичных девчонок. В учебных классах я почти всегда сидел за одной партой с Сергеем и тянул его по тем предметам, по которым сам успевал - это были алгебра, геометрия, история, русская литература, а потом еще и техмеханика.
Кащенко Паша. Одного со мною роста - это 174 сантиметра, практически такого же худощавого телосложения, как и я, но в отличие от меня у него были темные волнистые волосы и темноватая кожа, что делало его похожим на цыгана. У меня же волосы были светло-русые, и на вид у меня был чисто славянский типаж. Черты лица у Паши правильные и у девушек он пользовался успехом. В детстве мы были большими друзьями, о таких говорят, что их и водой не разольешь. Дружба наша началась чуть ли не с роддома, где познакомились и подружились наши матери. Сколько я себя помню, Паша всегда был рядом. В трамвайном общежитии, где по совету мамы Паши тети Вали, которая одно время работала водителем трамвая, моя мама пробила себе комнату. Тогда мне было 5 или 6 лет. В этом общежитии было много матерей-одиночек и так получилось, что в основном у них были сыновья. У нас образовалась компания из 6 человек, в которой двое были мои одногодки - это Паша Кащенко и Миша Радимов, один мальчишка на год нас старше и двое парней старше меня на два года. В принципе у нас тогда была дружная компания, хоть и происходили иногда свои внутренние конфликты и даже драки. Но если нас задирали парни из соседних дворов, то своих мы в обиду не давали.
Помню, однажды попался нам по дороге парень из хулиганской компании, в которой все были старше меня на 2 года и больше и которая сильно нам докучала. Так вот как только кто-то предложил его поколотить, пока он один, остальные моментально на это согласились и мы, догнав его, набросились на давнего обидчика и надавали ему тумаков. Хорошее тогда было время, но сначала одной матери моего друга дали квартиру и они съехали из нашего общежития, потом другой, а потом и моей маме выделили однокомнатную квартиру в другом микрорайоне города. Тогда я уже ходил в школу в третий класс.
Компания наша распалась, единственно с кем я продолжал дружить - это с Пашей Кащенко. А Паша Кащенко в свою очередь продолжал дружить с Мишей Радимовым. Миха на протяжении многих лет был для меня хорошим приятелем, но не более того. Мы с ним постоянно делили Пашу Кащенко, который разрывался между нами. И все-таки, как мне казалось, Паша Кащенко больше времени уделял мне и нашей дружбе. Миша напрямую не конфликтовал со мной из-за этого, но я знал, что он меня недолюбливает. Потом, когда моей маме выделили двухкомнатную квартиру, и мы переехали в другой микрорайон ближе к Паше, он уговорил меня пойти в школу, в которую он ходил и в его же класс. Так мы стали еще и одноклассниками. А потом Паша убедил меня ходить с ним на секцию греко-римской борьбы, и мы стали еще дружнее. Казалось, что нашей дружбе не будет конца, но время все расставило по своим местам, и вот я уезжал за тридевять земель...