В коридоре послышались тяжелые шаги. Нет, это не Илья Петрович. И не исполняющий обязанности главного инженера Коростелев — тот лишнего не пересидит.
Вскоре Лена увидела коренастого белокурого мужчину. Он взглянул пристально круглыми карими глазами, и на лице его тотчас появилась улыбка. Она была располагающей, но и беззастенчивой; со стороны можно было подумать, будто бы этот человек давно знал Лену.
— Познакомимся! — сказал он и шагнул к столу. Рука Лены затерялась в огромной ладони. Лена попыталась высвободить руку, но вошедший не отпускал ее, стоял склонив голову и говорил: — Давно не бывал в управлении. А тут такие приятные перемены. Рад представиться: Петр Иванович Норин. Это имя вам мало о чем говорит, но все, что вы носите, все, что питает стройку, поступает непосредственно через мои базы. Это для вас! — Норин выпустил наконец руку Лены и положил на стол плитку шоколада.
— Как же это может быть для меня, если вы и не подозревали о моем существовании?
— Подозревал! — горячо заверил Норин. — Еще как подозревал! Даже имя ваше знаю. — И, переходя на дружеский тон, сказал: — Вы не обижайтесь. Просто не знал, когда придется поужинать. Вот и прихватил шоколадку — червячка заморить. Давайте по-братски! — Не развертывая плитки, он переломил ее пополам и протянул Лене: — Выбирайте любую.
— Спасибо, не хочется.
— Ну, этого не может быть!
Норин отломил кусочек, бросил его в рот и, улыбаясь, стал разглядывать Лену. На его розовых щеках появлялись ямочки и исчезали, глаза смотрели безотрывно, и Лене трудно было отвести от них свой взгляд.
— Это верно, что Груздев вернулся из Москвы?
— Да, он прилетел рано утром.
— А сегодня будет?
— Теперь уж вряд ли.
— Жаль. А как он завтра? С утра попаду?
— У вас — срочное дело?
— Чрезвычайно.
— А почему бы вам не пойти к заместителю? Вашими вопросами ведает он.
— У него был, дважды. Теперь нужно непосредственно к Илье Петровичу. Все зависит от него.
— С утра — оперативка, — заглянув в настольный календарь, сказала Лена. — Потом встреча с проектировщиками, обед, после обеда — партком.
— О парткоме слышал. Говорят, Соколкова избрали?
— У вас точные сведения.
— Не рано ли его? Впрочем — это не наше дело. Хуже прежнего не будет. А нельзя ли проскочить перед обедом?
— Ну, что у вас за вопрос? Скажите, я запишу. Доложу Илье Петровичу. Если сочтет нужным, сам вас разыщет.
— Эх, Лена, Лена! Зачем я буду забивать вашу светлую голову моими заботами? У вас и без меня хватает хлопот. Помогите лучше устроить встречу с Ильей Петровичем.
— Как я могу помочь, если вы не говорите, зачем он вам нужен? Что я ему скажу? Забирайте-ка свою шоколадку, мне пора.
— Я провожу.
Норин поднялся, подтянул и без того туго завязанный галстук, задумчиво взглянул в окно. Лена тем временем собрала бумаги и папки, заперла их в шкаф.
— Вы понимаете, — Норин задержал ее в дверях, — вопрос у меня действительно важный, но до некоторой степени личный.
— Так бы и сказали. По личным вопросам Илья Петрович принимает каждый день с восьми до десяти. Кроме пятницы. А завтра, к вашему сведению, пятница. Так что приходите в любой другой день.
— Все ясно! — театрально воскликнул Норин. — Идемте! Я по дороге все вам объясню!
Лена быстро шла по коридору. Норин следовал чуть поодаль, внимательно разглядывая ее. У выхода она внезапно остановилась. Заглядевшийся Норин налетел на Лену, едва не сбив с ног, и в последний момент придержал ее обеими руками.
— Что с вами? — строго спросила Лена.
— Прошу прощения, замечтался, — ответил Норин, отведя руки.
— Бывает. До свидания.
— Но нам — по пути.
— Вам даже известно, где я живу?
— Не совсем точно. Где же?
— На Приморском.
— Вот видите! Оттуда до гостиницы — рукой подать.
Помолчав немного и приноровившись к шагу Лены, Норин заговорил вновь:
— У меня создалось впечатление, что вы влюблены в свою работу.
— Почему бы и нет? Любая работа хороша.
— Я бы этого не сказал.
— Значит, своей работой вы не довольны?
— Вы прямо-таки провидец! Место у меня, правда, отличное, но нельзя без конца заниматься одним и тем же. Притом скоро у меня будет инженерный диплом, а управлять базой можно и без образования. Работы хочется настоящей, чтобы с размахом! Силы девать мне некуда. Понимаете?