Люба была уже в приемной. С независимым видом пересекла ее, не обращая внимания на секретаршу и на людей, ожидавших здесь; приоткрыла высокую дверь, обитую черным дерматином, таким же, как дверь кабинета начальника стройки.
— Разрешите? — спросила она склонившегося над письменным столом Коростелева и, не дождавшись ответа, закрыла за собой дверь.
На Коростелеве были светлый костюм, свежая до голубизны рубашка и едва заметная полоска галстука на ней. Лицо — сосредоточенное. Оно показалось Любе строгим, даже желчным, но это до того, как он поднял взгляд. Глаза его сразу потеплели. Коростелев легким касанием тонких пальцев передвинул очки на лоб, улыбнулся, вышел из-за стола.
— Коростелев, Евгений Евгеньевич. Присаживайтесь. Чем могу служить?
Люба назвала себя и подала заявление с резолюцией Груздева.
Коростелев сдвинул брони, прочел и, внимательно посмотрев на Любу, спросил:
— Вы по распределению?
— Вы мне льстите. У меня — солидный стаж. Около трех лет.
— Трудно себе представить. Что же в таком случае привело вас к нам? Не романтика, надеюсь?
— Ну, если семейные обстоятельства можно считать романтикой… Впрочем, мой муж — определенно романтик.
Коростелев вернулся к столу, сел в кресло и постучал сигаретой по коробке.
— Стало быть, вы прибыли вместе с мужем? А где намерен работать он?
— Мой муж математик. Будет преподавать в институте.
— Вот как! Это мне особенно приятно. Ведь и я, возможно, со временем перейду туда. Приглашают на должность директора. — Он еще хотел что-то сказать, но замолчал, задумался; сосредоточил взгляд на зажигалке, которая поблескивала на залитом солнцем столе. Он взял ее, ловко подбросил на ладони. — Простите, вы курите? — И подвинул коробку на край стола.
— Спасибо. Иногда. В компании, например…
— Понятно. Итак, предстоит решить вопрос: как вам поступить сейчас? Очень хочется, чтобы вы приняли наиболее разумное решение. — Коростелев погрузился спиной в пружинистую спинку кресла, выпустил вверх струю дыма, так, чтобы он не попал в лицо Любы, посмотрел на нее, коснулся сигаретой пепельницы. — Надо выбирать: либо один из участков, либо — отдел труда и зарплаты здесь, в управлении. Непосредственно стройка, по-моему, — не для вас. Вы — женщина интеллигентная. Топтать сапогами грязь, кочевать с объекта на объект… Остановимся-ка лучше на должности инженера в отделе труда и зарплаты. Согласны? — Не дожидаясь, что она ответит, Коростелев придвинул к себе чистые листы бумаги и принялся писать. — Сформулируем приказ, — сказал он сам себе и вновь обратился к Любе: — Посидите немножечко. Полистайте журналы. Вон там, на столике. Журналы, правда, технические и на английском. Но, думаю, вам будет любопытно…
Коростелев стал писать, а Люба перешла к низкому столику в углу кабинета, села в кресло — нога на ногу, — взяла журнал. Перелистывая страницы, она посматривала время от времени на Коростелева. Лицо его было чисто выбритым, свежим, вполне молодым. Седая прядь в волосах, тонко очерченный рот и прямой нос с горбинкой ничуть не старили лица. «Сколько же ему может быть лет? — подумала она. — Наверное, сорок. На двенадцать больше, чем мне…»
— Вы не скучаете? — прервал ее мысли Коростелев.
Она встретилась с его проницательным взглядом и, свободно выдержав его, улыбнулась.
— Ничуть. Здесь много великолепных новинок. Наконец-то иностранные журналы вошли в наш обиход.
— Без этого нельзя, Любовь Георгиевна. Мы живем в такой век… А вот и приказ.
Он положил ручку, вышел из-за стола, присел на кресло против Любы и попросил послушать, что удалось ему сочинить.
— …Ну вот, а теперь отдайте приказ секретарю и заходите завтра прямо ко мне. Я познакомлю вас с начальником отдела.
Он проводил Любу до двери, простился и вернулся к столу.
«Теперь самое время позвонить в министерство. Уж если принимать институт, то сейчас, до начала занятий. Да и на стройке день ото дня все неспокойнее. Дальше будет еще хуже. Не пройдет и года, как наступят сроки сдачи гидроузла государственной комиссии. Недоделок — уйма, отклонений от проекта — того больше. Нет, нет! Именно сейчас!»
Коростелев нажал кнопку звонка. Вошла Лена.
— Вот вам два телефона. Закажите тот и другой.
— Министерство?
— Два министерства. Наше и высшего образования. Понятно?
— А почему бы и нет?
— Я не спрашиваю, почему бы и нет или почему бы и да. До сих пор не научились работать.
Лена вышла, а Коростелев нервно заходил по кабинету. Его раздражала помощница Груздева, как и сам Груздев. «У самого никакой воспитанности и в аппарат подбирает таких же. Уходить, немедля уходить с этой стройки и не трепать себе нервы!»