Саша посмотрела на него немного растерянно, и тут же радость расцветила ее лицо. Все же в нынешний вечер случилось хорошее.
— Утром расскажу Хвалынскому. Пусть добиваются, пусть отвоевывают нитку!.. — восклицал Карцев.
Саша продолжала радостно улыбаться. Опять все встает на свои места, нарушенные порядок и равновесие восстанавливаются. С этого момента жизнь должна течь спокойно, как тогда, на курсах. А ведь от сегодняшней встречи Саша ничего особенного не ожидала! Не ожидала и — вдруг…
Кто они теперь с Карцевым? Не только сердечные Друзья, но и сообщники, связанные общим делом, хорошим и важным делом, известным только им двоим. Г1рекрасно1 То есть пока еще ничего не известно, но все же… «А вдруг все это не так и совсем не то?» — подумала Саша уныло. Невзирая на мелькнувшие минуту назад правильные мысли и присутствие рядом сердечного друга она еще больше помрачнела.
— Хочу надеяться! Хочу! — крикнула она взволнованно и заплакала. На недоуменный взгляд Карцева не ответила ничего. Так и расстались…
Турбобур грыз своим долотом породу на глубине четырехсот метров. Ствол шел еще вертикально. Лишь на глубине километра он будет искривлен специальной трубой — переходником — и нацелен на аварийную скважину.
Бек, начав бурение неделей позже, сумел, однако, догнать бригаду Карцева. Как‑то под вечер он явился с визитом.
— Привет трудягам! Скоро ли свидание?
— Кого с кем? — поинтересовался Карцев.
— Вас с нами, разумеется. Ваш турбобур да наш турбобур там… — показал Бек в землю.
Шалонов фыркнул:
— Как бы ваши–наши турбобуры не встретились в заводской вагранке… на переплавке.
— Был ты, Ванюша, всегда оптимист, а как заделался бурильщиком… мрачнее пессимиста я и не встречал. Ну да ладно, в случае чего — на буксир возьмем, по–соседски. Дружба, стало быть, и это… взаимопомощь, верно?
Шалонов покачал иронически головой:
— Спел бы я тебе, Иваныч, одну песенку, да времени нет.
— Слава богу, что нет! — воздал Бек хвалу всевышнему и заметил деловито: — Вот что, работнички, давайте завтра после смены своего представителя к нам. Или валите всей оравой, если охота. Начальство приказало взять соцобязательства и заключить между бригадами договор.
— Во–во! Разве можно без приказа начальства? Ну–у-у! Без приказа у нас и эти самые… не почешут!..
— Смелая критика… А пока нате вам вот проект договора и — привет!.. — помахал Бек коллегам.
На следующий день Карцев не пошел со своими к Беку заключать соцдоговор. В десять часов утра он входил в нефтедольский военкомат.
Однажды ему пришлось побывать здесь: вызывал майор для уточнения данных. Вопросы оказались такого рода, что Карцев усомнился в необходимости вызова: просто майору захотелось, очевидно, лично познакомиться с бывшим летчиком первого класса, имеющим за плечами десятилетний стаж работы истребителя-перехватчика. Поговорив с Карцевым, майор записал что‑то и отпустил его.
О посещении военкомата Карцев рассказал Кожакову. Тот посоветовал: «Обратись к Главкому ВВС, пусть возьмут обратно в часть». Но Карцев заупрямился: «Не люблю кланяться… Зачем?» С авиацией покончено навсегда, мосты, так сказать, сожжены, узлы разрублены. К чему ворошить старое, травить почти зажившую рану? Целая пропасть отделяет прежнюю жизнь от той, которой живет он сейчас. Кончился первый акт, пошел второй — на других подмостках…
На этот раз в военкомат пригласили не повесткой, а почему‑то по телефону. При этом велели иметь при себе летную книжку, так сказать, зеркало летчика, отражавшее каждую минуту его жизни в воздухе. В ней запечатлены все достижения и огрехи, достоинства и недостатки, поощрения и наказания.
— Чего от меня хотят? — спросил Карцев сотрудника военкомата.
— Это окажет вам подполковник.
Неожиданный вызов заинтриговал. Какие–этакие обстоятельства могли возникнуть, что даже сам военком счел нужным удостоить его личной аудиенции?
В коридоре военкомата толпилось немало всяческого народа, в передней военкома — тоже. Карцев доложил о себе секретарше и тут же был вызван в кабинет за обшитой дерматином дверью. Вошел.
В глубине комнаты за столом трудился моложавый, но уже с заметными залысинами и мешками под глазами подполковник. Он встал навстречу, поздоровался и указал на один из стульев, стоящих вдоль стены, Карцев молча сел, положил летную книжку на колено. Военком на него коротко посмотрел, оказал с некоторой официальностью:
— Я пригласил вас, товарищ Карцев, за тем, чтобы сообщить вам приятную, надеюсь, новость. Имеется мнение вызвать вас на переподготовку в ВВС, предусматриваемую Законом о всеобщей воинской обязанности.