Архимандрит Даниил (Воронин): Отец Зосима относился к той категории духовников, которым от Бога дана именно эта благодать духовничества. Его сердце было любвеобильно. И поскольку мир горний живет по закону любви, то связь между духовником и его чадом в этом мире не прерывается никогда. Я думаю, владыка Зосима своей молитвой эту связь со своими духовными чадами никогда не прерывает. И тот, кто обращается к нему за помощью, обязательно получает его молитвенную поддержку. Он был человеком необычным, любвеобильным, а просьбы таких людей, я верю, Господь слышит...
Игумен Иннокентий (Ольховой): Для иеромонаха в монастыре, который плотно занят на послушаниях, который постоянно исповедует, любая просьба о совершении дополнительных треб – допустим, кого-то пособоровать, причастить, исповедовать – это дополнительная нагрузка. Тяжело бывает, просто физически тяжело. А отец Зосима откликался с такой готовностью, как будто только и ждал этого. К нему подойдешь (он еще не был владыкой), скажешь: «Отец, надо поисповедовать, а то все заняты...» – «Конечно, – отвечает, – пусть приходят, всегда рад». И видишь, что он действительно рад. Вот это неформальное – не по привычке, не по долгу – отношение к своим священническим обязанностям совершенно драгоценно.
Игумен Иов (Талац):
Вспоминается один нерядовой случай, произошедший с отцом Зосимой. Как-то, уже будучи насельником Данилова, он возвращался в Москву из Сергиева Посада вечером на электричке. Надо сказать, что он регулярно приезжал в Лавру – по делам, помолиться, увидеться с друзьями. И вот в вагоне подходит к нему женщина и начинает раздеваться. Ясно, что она была одержимая, и враг искушал. Люди вокруг в ужасе: что делать?.. Вдруг он ей говорит: «Именем Господа Иисуса Христа тебе говорю: сесть!» И тут она садится и перестает раздеваться. Но враг ее крутит, и она говорит: «Я не могу...» Но он велит ей сидеть. – А мне нужно сейчас выходить! – Я тебе скажу, когда надо выходить, а сейчас будем молиться! И вот они подъезжают к станции, а он начинает:
– Господи!..
– Господи...
– Иисусе Христе!..
– Иисусе Христе...
– Сыне Божий!..
– Сыне Божий..
– Помилуй мя грешную!..
– Помилуй мя грешную...
– А теперь: беги!..Она пробкой вылетает из вагона, и тут же закрываются двери... После этого случая он не раз говорил, что нам, монахам, надо быть вдвойне осторожными и стараться избегать ситуаций, в которых можно подвергнуться такому вот искушению...
Протоиерей Димитрий Иванов: После его перевода в Данилов монастырь у нас вновь появилась возможность видеться и общаться чаще. Я регулярно навещал его в его монастырской келье. Ярко проявилось в это время его гостеприимство: он всегда искренне радовался встрече и никогда не отпускал гостя от себя без какого-нибудь подарка. Это могла быть редкая книга, монастырский мед (в меде он разбирался как профессионал!), какая-нибудь интересная вещь. Порой, заходя к нему, я с неловкостью представлял себе, как он сейчас начнет перерывать всю келью в поисках какого-нибудь подарка...
Инокиня Евфросиния (Миронова):
Решение поступить в монастырь, стать монахиней у меня появилось не сразу В то время (1980-е гг.) я обращалась за советом к отцу Иоанну (Крестьянкину), и он не спешил с определением моего жизненного пути, молился, советовал не торопиться, ждал, когда моя душа сама откликнется на Божие призвание. Владыка к тому времени стал монахом и все время старался и меня определить в монастырь. Он часто вспоминал один случай. Мы паломничали в Жировицкий монастырь и один из священников – архимандрит (ныне покойный) сказал, что мне нужно в монастырь к прп. Евфросинии Полоцкой.
Отец Зосима часто предлагал мне съездить то в один из открывшихся монастырей, то в другой, присмотреться к монашеской жизни. Я спорила, говорила, что у меня пока нет благословения, и однажды спросила, почему он так настойчиво желает мне стать монахиней?
Он ответил: «В монашестве я обрел некую полноту общения с Богом, обрел себя, и для своих друзей и близких я желаю лучшего, хочу, чтобы и они получили то же, что и я. И я молюсь об этом». В декабре 1996 года по благословению отца Иоанна я поступила послушницей в Полоцкий Спасо-Евфросиниевский монастырь.
Когда я уезжала в монастырь, отец Зосима благословил меня иконой с частичками мощей трех святых (свт. Тихона Задонского, блгв. кн. Даниила Московского и прмч. кн. Елисаветы), которым он как бы вручил меня, и дал мне такое наставление: