— Вернулся! — довольно произнесла женщина, бросая стянутые с рук перчатки на столик и плюхаясь на кровать.
— А что, были сомнения? — оторвал я взгляд от книги.
Графиня, за несколько недель моего отсутствия, ничуть не изменилась, разве что одета была немного непривычно, в чёрное платье с высоким глухим воротником, вместо привычного мундира.
— Красивое платье, — чуть помедлив, заметил я.
Поморщившись в ответ, та буркнула:
— Дурацкие тряпки, но моему венценосному брату вознамерилось меня выдать замуж. Поэтому сегодня пришлось как дуре на устроенном приёме во дворце изображать девицу на выданье.
Я хмыкнул:
— И как, получилось?
— Да не особо, — пожала плечами графиня, — боюсь, потенциальных женихов я распугала. Брат долго орал, что я это сделала специально.
— Мне думается, что он прав, — я отложил книгу, посмотрел на женщину прямо, — скажи, с чего вдруг встал вопрос с твоим замужеством?
— С того, что братик испугался, что я выйду сама за кого-нибудь не того.
Она смотрела на меня с лёгкой многозначительной улыбкой на губах и я понял, кого не того она имеет в виду.
— Глупости, — произнёс я, поднимаясь с кресла, — зачем мне на тебе жениться? Это же никак не повлияет на преподавание в вашей школе.
— Моего брата, уверяю, такой аргумент не убедит, скорее наоборот, заставит подозревать ещё сильнее, — развеселилась женщина, — в его понимании, я чересчур с тобой сблизилась. Для него ты чужак, чуть ли не обманом втёршийся в доверие к сестре и дочери. На эту тему даже Тания с ним ругалась. Наша тихоня. И я даже не знаю, что короля разозлило больше.
— Вот блин, — недовольно ругнулся я, — нехорошо, когда глава государства так плохо обо мне думает. Может мне с ним самому встретиться и объяснить всё лично?
— Ох, не советую, по крайней мере, сейчас. Попадёшь под горячую руку, никакая магия не спасёт.
— Ладно, — махнул я, чуть раздосадованно, рукой, — но, надеюсь, на планы по преподаванию, это никак не повлияет?
— Нет, — Селестина тоже подскочила с кровати, решительно сообщила, — пойдём.
Но тут же остановилась, оглядела покои, наморщив лоб:
— А где твои вещи?
— Вот, — я показал на саквояж, с которым шел налегке от порта.
— И всё?
— Ещё есть сундук, но я его пока оставил в портовом управлении, потом заберу.
— Вольдемар, ты не исправим. Ладно, пошли.
Заведя меня в свой кабинет, она подвела к стене, одёрнув занавешивающую её портьеру и я увидел большую карту центральной области Тингланда.
Достаточно неплохо исполненная, пусть рисовавший её художник и слегка увлекался, обозначая города красивыми пиктограммами. Я быстро нашёл столицу, а затем, проследив взглядом на восток, на самой границе карты, увидел и Руарин, крепость у перевала в Мёртвые земли.
Карта была не полной,не хватало земель на севере и юге страны, но, похоже, это была самая ключевая и густозаселённая часть королевства.
— Железный лес? — полюбопытствовал я, обратив внимание на большой зелёный массив в левой нижней части карты, недалеко от Охигбёрна.
— Там растёт железное дерево, из которого мы строим корабли, но я другое хотела показать. Смотри, — Селестина показала на верх карты, — видишь Шумящий лес?
— Вижу, — кивнул я.
— Прямо под ним, на реке, деревня, — Тенистая долина.
— Вижу, — снова кивнул я.
— Вот там находится школа магии которую я хотела тебе предложить.
Судя по карте, место это было уединённое. Ближайшим городом было Прилесье по дороге на юг, и, в общем-то, всё. Разве что, в самом правом верхнем углу я увидел странное изображение черепа и подпись, — «Подземелье ведьм».
— А это ёщё что такое? — удивившись, я показал Селестине.
— Не обращай внимания, — поморщилась та, — мастер, который карту рисовал, своевольничал. Легенда про Шумящий лес ходит, что где-то в нём есть Подземелье ведьм, с несметными сокровищами оставшимися от старой Империи. Нет, что подземелье может быть, я не отрицаю, вон, за Опорным хребтом, чего только нет, да ты и сам был. Но здесь, в Тингланде, за тысячу лет, давно уже всё нашли и разграбили. Но легенда ходит. Причём, находили уже пустующие подземелья там, но на них, ведь не написано, ведьм подземелье это или не ведьм. Табличку при входе не удосужились поставить, вот народ и продолжает грезить богатством.