— Манеры ваши, юноша, скверны. Вам поучиться быть добрее надо. И старость уважать! Другим настрой новогодний портить негоже, — укорил грубияна Дед Мороз.
Тогда Андрей замолчал. Подошёл к нему вплотную. И пнул ботинком по ноге.
— Ой! — застонал Мороз. На лице Виты и вожатой экскурсии читался шок.
На самом деле удар оказался совсем слабый. Однако Женя нарочно приукрасил ощущения для поддержания образа хрупкого старика. После он произнес приговор:
— Коль злость и страх вокруг ты сеешь,
посиди в холодных сенях!
Воспитательница одобрительно кивнула и отвела забияку за дверь. Воцарилась пауза. Женя на секунду задумался, на чем он остановился. И начал по новой:
— Проходи народ честной
да в проходе ты не стой.
Огонь теплом вас всех согреет.
Сердце тут же разомлеет…
Ситуацию удалось вернуть в привычное русло. Поначалу дети чувствовали себя неловко из-за произошедшего. Но под конец увлеклись, а о неприятном инциденте почти позабыли. Как позабыли о случившемся Снегурочка и сам Деде Мороз. С остальными детьми всё прошло как по маслу.
Последняя группа ушла и вот-вот должна была отъехать. Время едва перевалило за обед. Женя и Вита уже готовились праздновать победу. В их избу заглянул Шурупчик. Но вместо того чтобы объявить об окончании их рабочей миссии, он взволнованно спросил:
— Не видели тут пацана?
— Какого пацана?
— С последней экскурсии. Вижу, тут его тоже нет.
— А что случилось?
— Пропал. Не могут найти.
Обеспокоенные Мороз и Снегурочка вышли на уличу, не покидая своих образов. Вместе с Шурупчиком они подошли к Ивану Олеговичу. Тот общался с воспитательницей:
— Точно в машине нет? Не спит ли где-нибудь на заднем сидении? — прорабатывал варианты мужчина.
— Точно нет. Дети в автобусе уже в курсе. Они бы его заметили. Но его никто не видел с тех самых пор, как мы зашли в избу Деда Мороза.
— Саня, ты все загоны и вольеры проверил?
— Все. Нету.
— А в сене где-нибудь не мог он спрятаться или в дровах?
— Дрова глянул. Сено тоже подозрений нигде не вызывает… — дал скептическую оценку Шурупчик. — Не, ну если он служил в разведке, он мог бы там закопаться так, чтобы я его пропустил. Иначе маловероятно. С таким же шансом он мог зарыться в любой случайный сугроб у нас под ногами.
— Я понял тебя, — тревожно ответил глава усадьбы. — Но в домах его тоже нет. Василиса Петровна, рассматриваем ли мы вариант, что его кто-то на дороге подобрал?
— Очень надеюсь, что нет. Водитель автобуса вроде бы его не видел. Я на всякий случай позвонила его отцу… Бывало, что дети звонили родителям и те приезжали за ними втихую… Но отец тоже в шоке!
— Поработайте тогда еще над этой версией. Шурупчик, попробуй-таки протыкать тут всё, что вызовет у тебя малейшие подозрения… Но основным вариантом, похоже, сейчас становится то, что он ушел в лес… Плохо…
— Да как же так?! — заплакала старая воспитательница, — Это всё я виновата. Не уследила…
— Нечего себя корить! Слезами делу не поможешь, — прагматично приободрил её Иван Олегович. — Если надо, будем прочесывать лес. Я пойду один на поляну у загона оленей, мне та местность хорошо известна. Малый Старый, мадмуазель, попробуйте побродить около вашего домика. Только сами не потеряйтесь, прошу вас!
— Хорошо, — кивнули они и мрачные побрели искать ребёнка.
Первым делом проверили следы рядом с хатой. Но их оказалось слишком много. Два безветренных дня тут бегали десятки детей. Многие ямки в снегу заходили даже за символический забор. На деревьях за территорией участка можно было разглядеть белые печати брошенных снежков. Тогда искатели выбрали случайное направление и пошли исследовать лес.
Зимняя природа крепко спала под теплым покрывалом рыхлого снега. Где-то там, на земле, ждали своего часа бесчисленные семена бурных растений. Но сейчас в живом мире царила эпоха негласного перемирия в вечной борьбе за лучшее место под солнцем. Белая пелена открывала лес с совершенно другой стороны. Плотные кроны деревьев обернулись в полые мудреные скульптуры. Непролазные заросли превратились в свободные проходы. И небесного света на поверхность проникало значительно больше. Просторы заповедного леса раскрылись перед забредшими в него гостями.
Яркая бесцветная россыпь полностью поглощала валенки путников, норовя проникнуть внутрь обуви. Она здесь властвовала на протяжении всей зимы: скрыла грязную землю своей чистотой, завернула хрупкие растения, приукрасила лапки сосен и ёлок. Ступать по её ареалу приходилось тяжело и аккуратно.