Поневоле смиришься…
В этом нет ничего ни удивительного, ни неприличного, если схимников и затворников так смиряют. Святые схимники и отшельники сами, без нужды, то есть уже не имея тщеславия, добровольно брали на себя такие скорби, о которых нынешним людям и слушать — то тяжело. Поэтому я приведу наиболее безобидный пример83.
Некий старец — отшельник, пребывая в пустыне, говорил сам в себе, что он исполнил добродетели, и молился Богу такими словами:
— Господи, покажи мне, чего еще не достает, — и я сделаю.
Бог, намереваясь смирить помысл его84, сказал ему:
— Пойди к архимандриту85 и сделай то, что он тебе скажет.
И открыл Бог архимандриту, говоря:
— Вот некий отшельник идет к тебе. Скажи ему взять бич и пасти свиней86.
Старец, пришедши, ударил в дверь и вошел к архимандриту.
Приветствовав друг друга, они сели. Отшельник говорит ему:
— Скажи, что мне делать, чтобы спастись?
— Сделаешь ли то, что я скажу тебе?
— Сделаю.
— Возьми этот бич, пойди и паси свиней.
Отшельник пошел и стал пасти свиней.
Знавшие же и слышавшие о нем, видя, что он пасет свиней, говорили: «Видите великого отшельника, о котором мы слышали? Вот, он имеет беса и пасет свиней».
Бог же, видя, что он с таким смирением переносил оскорбления людей, отпустил его опять на прежнее место87.
Но демон тщеславия, как я упомянул выше, приступает и к новоначальным. Это обычно случается, когда они, вступив на спасительный путь после ветреной и порочной жизни, несколько на нем преуспеют. Им кажется, что они в силах врачевать неисцелимые язвы не только свои, но и всего человечества. Прочитавши несколько духовных книжек, я не говорю уже, получивши полное богословское образование, они думают, что Бог призывает их нести свет к сидящим во тьме (Мф. 4:16). Про оплакивание грехов и очищение сердца они теперь забывают. Все их помышление — об общественном служении людям («Церкви», как иногда лукаво внушает им бес). Страстное, «кровяное», по выражению отцов, движение сердца обольщенные принимают за духовное горение. Смотря по складу характера, и поступки их разные. Одни, подгоняемые демоном тщеславия, ищут дел благотворения (девы становятся сестрами милосердия, учительницами, подбирают <беспризорных> детей, составляют кружки для чтения, самообразования) — одним словом, ищут применения своим организаторским способностям; другие погружаются в мистику, подвиг, «старческое» окормление. У последних, так как делание их, хотя и неправильное, но все же не деятельное, а созерцательное по природе, получается иногда чистая прелесть, сопровождаемая «чудесными видениями и всеми злыми последствиями ее»88.
Конечно, многое из того доброго, что им хочется сделать ближнему, само по себе неплохо, нередко составляет даже прямую заповедь Божию, но несвоевременно и должно быть совершаемо при других обстоятельствах и при ином устроении души. А пока мы новоначальные — должны поучаться смирению и страху Божьему. И, конечно, никого не осуждать. При описываемом бесовском устроении обычно та и другая стороны обвиняют друг друга: одни считают лишь деятельное поприще правильным и издеваются над «созерцателями» и «чудотворцами», другие — превозносят пустынную жизнь и внутренний подвиг, считая служение ближнему совершенно неспасительным делом. Но обе стороны ведут себя лживо: и те и другие не хотят взяться за собственное духовное обучение и выдержать многолетний искус, прежде чем идти с проповедью к людям, в какой бы она форме ни выражалась, в виде ли материально — филантропической и административной деятельности или старческого окормления и затворничества в истинном значении этих слов. Основное положение отцов — «даждь кровь и приими дух» — не может быть обойдено ни одной из сторон. Так называемые «созерцатели» не имеют права осуждать оппонентов из противоположного лагеря за стремление к деятельности, потому что деятельность обязательна и для них, но только после того как они очистятся от страстей. Так, например, преп. Афанасий Афонский руководит строительными работами в монастыре (занятие, конечно, «малодуховное») и кончает жизнь, упав с лесов89. Смерть, с «созерцательной» точки зрения, не очень славная (никакого благоухания, осияний и видений при этом не происходило). «Деятели» же не должны презирать и бояться как чумы тех, которые стремятся к забытому идеалу древних отцов и столпов монашества. Делание «созерцателей», каким бы оно ни было немощным и уродливым, отображает, хотя и в качестве кривого зеркала, истинный, настоящий, единственно правильный, монашеский и спасительный путь. Ручательством этого служит душа человеческая, в частности душа русского народа, особенно аскетичного и живущего сердцем в Боге, народа, который всегда тянется не к пастырям — администраторам, хотя бы и специалистам своего дела, и даже не к блестящим проповедникам, а к пастырям — молитвенникам, к таким, которым можно открыть всю свою душу, и они тебя поймут, благодатно обвеселят исстрадавшееся твое сердце, успокоят твои мятущиеся мысли и избавят от яда сомнений, снимут с души тяжесть грехов. А встать на истинный путь можно не иначе, как начав с уединения, не развлекаемого суетою (хотя бы и на пользу ближнего), молитвы, то есть чрез путь, противоположный деятельному образу поведения.
Но бесы, не желая, чтобы человек спасся (и других спас), присматриваются к каждому с самого начала его работы Господу. Подметивши и изучивши склад его души (любит ли она общество или уединение), они затем действуют наверняка. И если человек не имеет добрых залогов в душе, если вовремя никто не придет ему на помощь или он не воспользуется предлагаемой помощью и если, главное, не найдется на небе ни одного святого или ангела, который захотел бы за него ходатайствовать пред Богом, то — человек погиб. Ни подвиги, ни молитва, ни иная какая добродетель при наличии тщеславия и гордости не помогут. Бесы, заправители этих страстей, — самые могущественные. Человек собственными силами не одолеет их. Только Господь может отогнать этих бесов и избавить нас от них. Поэтому горе новоначальному, если он возомнит о себе и решит, что сможет помочь ближнему!.. Без проверки у старца, притом опытного, а не такого, который просто прожил столько — то лет в такой — то пустыне, в схиме или в затворе, горе ему, если он все же покусится оказать это мнимое добро людям!.. Может быть, это и действительно будет добро, ибо враг хитер и сперва внушает добрые дела, но потом, когда человек утвердится в своеволии и гордости, оно обратится неминуемо во зло и в самые бесчестные страсти.
И духовная жизнь кончается. Кончается, чтобы больше никогда не начинаться. Если это монах, то может уйти из монастыря, жениться, сделаться вероотступником90. Не спасают от этого ни высокий духовный сан, ни профессорское звание, ни природный талант91.
До сих пор речь, собственно, шла о новоначальных (в миру или в монастыре), в частности о подчиненных лицах (например монастырских послушниках), молодых и по возрасту, и по положению. Но сказанное подойдет также и к старым, и к начальникам (особенно если последние молоды годами)92. «Все считают за стыд видеть старика, ходящего в детское училище, — говорит наставник богоспасительной жизни и светильник рассуждения93, — но рассмотрим внимательно, не остаемся ли мы еще при начальных правилах, хотя и обучаемся долгое время». Если это действительно так, то, конечно, совесть радеющего о своем спасении человека не позволит ему взять дело сверх своей меры. Разве только за послушание — при условии восполнения немощных сил подвизающегося молитвами и помощью тех, кто поручает ему это дело, а также и самой Церкви. (А если новоначальный берется за дело, надеясь на молитвы Церкви, то и здесь надо разобраться — может быть, ссылка на Церковь является лишь простым прикрытием для питаемого втайне тщеславия.)
85
О древних архимандритах см.: Pargoir J. Archimandrite // Dictionnaire d'archeologie chretienne et de Liturgie, publie par dom F. Carbol. T. 1. P. 2. Paris, 1907. Coi. 2740–2754.
86
Скажет кто: «Велико дело — нищему взять бич в руки!..» Да, очень велико. Нищий — то отшельник был, верно, славен на всю область. «Великий», как сказано ниже.
87
Может возникнуть недоумение: как раньше все было просто, человек с легкостью обращался к Богу с вопросами, а Бог ему отвечал, — тогда как многие из нынешних людей желают услышать Бога («и тогда мы уверуем»), но не получают ответа. О том, как могут вестись такие «разговоры», объяснил преп. Серафим: Нилус С. Дух Божий…
88
Подробное описание этого устроения, со многими примерами и рассказами из быта лжеюродивых, «блаженных» и т. п., полезно прочесть в: Паисий, архимандрит. Исповедь. Против хлыстов старого и нового времени // Миссионерский сборник. 1910. № 4. С. 325–339; № 5. С. 402–420 (имеется отдельный оттиск. Рязань, 1910). Есть другое издание афонцев с их же предисловием под заглавием «Вразумление заблудшим и исповедь обратившегося от заблуждения» (М., 1898).
«Исповедь» заслуживает пристального внимания всех интересующихся вопросами аскетики, тем более что автор ее, испытавший на себе самом все козни врага, давшего ему дар «прозорливости», «чудотворения», хождения босиком по снегу и прославившего его чрез это как истинного Христа ради юродивого, — этот автор, после обращения к Богу (кажется, не неправильно будет так выразиться) и многолетнего добровольного покаяния на св. горе Афонской, под руководством старцев русского Пантелеймонова монастыря, действительно послужил на пользу св. Матери — Церкви: он был назначен Синодом сперва на должность начальника Духовной Миссии в Абиссинию, потом состоял настоятелем Сафарского монастыря на Кавказе, затем проживал на покое последовательно во Флорищевой пустыни и Нижегородском Печерском монастыре, где и умер (в 1906 г.). До самой смерти своей, о. архимандрит Паисий, познавший козни врага на собственном опыте, но благодатию Божиею избавившийся от прелести и стяжавший дар рассуждения, неутомимо предостерегал своих ближних от ложных путей спасения. Он был усердным старцем — наставником простого народа, во множестве притекавшего в его келью.
89
Четьи — Минеи, 5 июля (М., 1875. Кн. 11). Сам св. Димитрий Ростовский предвидит, что некоторым кончина такая «нечестна быти возмнится, понеже не на одре скончася…»
90
Известный Илиодор. <Илиодор (Труфанов С. М., 1881 г. р.) — активный деятель Союза русского народа, в 1912 г. снял с себя священный сан (был иеромонахом). В 1920 г. объявил себя патриархом и попытался организовать «Красную церковь», став предтечей обновленчества.>
91
Таков расстрига — архимандрит Федор Бухарев, ординарный профессор и инспектор Московской духовной академии, духовный цензор, ученый богослов. О нем писал проф. Знаменский П. (История Казанской Духовной Академии. Казань, 1891–1892. Т. 1. С. 124–136; Т. 2. С. 205–221); см. также: Г. А. Благие делатели // Православное обозрение. 1890. Январь. С. 128–161.
92
Под старыми разумеются здесь старые люди, спасающиеся в миру, а под молодыми — преимущественно ученые — монахи.
93
Преп. Иоанн Лествичник. Лествица. С. 178. Слово 26. О рассуждении помыслов и страстей и добродетелей, 16.