Можно ли отнести вышесказанное к лицам, облеченным пресвитерским саном? <Нет, ибо им положено учить народ>. Что же касается архиереев, находящихся в подобном же положении, то епископ правящий и одновременно старающийся явить в себе «созерцательные» добродетели молчальничества, уединения, особой, свойственной безмолвникам, молитвы, уклонения от врачевания подчиненных словом убеждения, а если нужно, то и обличения — есть явление противоречивое. Ибо обеты монашествующих, содержащие в себе «долг повиновения и ученичества», и архиерейское достоинство, требующее «учительства как начальствования» (Правило 2 Константинопольского Собора, бывшего в храме Премудрости Слова Божьего), «друг другу противятся» (Гал. 5:17), что бы там ни говорили94.
Епископ на кафедре должен служить день и ночь не себе, а миру (в евангельском смысле: Мф. 5:14, Ин. 9:5), он — не «что — то такое, что засажено в губернском городе за двенадцатью стеклами», как выражается ядовито Голубинский95, а великий устроитель душ и даже телес человеческих, православных и язычников, послушливых и беззаконных (1Кор. 9:20 — 22), он должен везде учить — не только в церкви (Мф. 26:55), но и дома (Мк. 2:1 — 2), и на улицах, и на перекрестках (Лк. 13:26), и если всем известная в городе женщина дурного поведения заговорит с ним о спасении, обязан, не стыдясь и не обращая внимания на людские пересуды (Ин. 4:27), беседовать с ней. Христос даже больше позволял делать (Лк. 7:38, 44 — 45, 48 — 50).
Все это не дело монаха как такового — человека, находящегося еще в пути ко спасению, но не противоречит долгу и правам монаха совершенного, уже достигшего бесстрастия и очистившегося от страстей96. (Следовательно, учительство как монашеское служение может иметь идейное и законное основание, хотя и в исключительных случаях.)
Как бы то ни было, но если епископ под каким — либо предлогом (кроме запрещения непосредственного высшего начальства, а не в порядке частной старческой дисциплины) не совершает дел общественного служения — учительства, старчества, исповеди, проповеди, не заботится о бедных, сиротах, вдовах, — он подлежит ответственности по канонам: в лучшем случае, должен быть лишен кафедры97.
Впрочем, разобраться до конца в таком деле мы не в силах, да и не считаем себя вправе. На то есть высшие нас.
И за сказанное просим у Бога и у них прощения.
…Преп. мать Синклитикия, без сомнения, не раз видя одержимых болезнью преждевременного учительства, с истинною любовью сердца и состраданием наставляла своих сестер и всех прочих: «Тому, кто сам не испытал деятельной жизни98, опасно приниматься за научение. Если кто живет в ветхом доме, то, принимая к себе странников, может погубить их в случае падения его дома. Так и те, которые сами прежде не научились добру, погубляли приходивших к ним за наставлением. Ибо словами они призывали ко спасению, а худою жизнью более вредили своим последователям»99.
Общий вывод из всего вышесказанного: добродетель надо хранить. И хранить — хоронить — тщательно, прятать на самое дно. «Как открытое сокровище легко похищается, — поучает снова Синклитикия, — так и добродетель узнаваемая и разглашаемая помрачается. Воск тает от огня, так и душа ослабляется похвалами и теряет твердость добродетели»100.
Еще сказала: «Невозможно в одно и то же время быть траве и семени; так точно невозможно при окружающей нас мирской славе сотворить плод небесный»101.
Заключение
Мы подошли к концу нашей книги. В заключение прилично выбрать из поучений преп. Синклитикии одно — два изречения общего характера, связующие отдельные части предыдущего.
Прежде всего, укажем на важнейший закон духовной брани. Преподобная говорит: «Чем больше успевают подвижники, тем с сильнейшим врагом вступают в сражение».
В этих словах подчеркивается наличие определенной последовательности в искушениях и постепенное нарастание их силы и тяжести пропорционально духовному развитию и росту спасающегося. Скорби начинаются с маленьких и кончаются великими. Новоначальному страсти и бесовские нападки досаждают одним образом, находящемуся в среднем устроении — другим, а достигшему крайних степеней подвижничества — еще иным, по силе и остроте — самым крепким и тяжелым образом. Точное описание последних искушений обычно и не дается святыми отцами, потому что не находится соответствующих слов для их изображения.
Зная это, спасающийся может легко себя утешать в скорбях, повторяя слова апостола: Искушение вас не достиже, точию человеческое; верен же Бог, Иже не оставит вас искуситися паче, еже можете… (1Кор. 10:13) Иными словами, искушение всегда будет соответствовать нашим силам, на какой бы мы ступени духовной жизни ни находились. Это нужно всякому хорошо запомнить, ибо бесы имеют обыкновение в минуты нападения внушать нам, то эта борьба никогда не кончится, что сил не хватит ее выдержать, — одним словом, ведут душу к унынию, а то и к отчаянию.
Другие выводы, которые можно извлечь из слов Синклитикии, пусть каждый попробует сделать сам. Sapienti sat102. Нам же приличнее привести соответствующее, но более глубокое слово Приточника:
Даждь премудрому вину — άφορμήν, то есть «точку отправления»; укажи ему, откуда начать, только намекни, что тут можно вот так — то сделать, — и премудрейший будет, а остальное он уже сам доделает, сам начнет углубляться, и если раньше был разумен, то теперь еще премудрее будет (Притч. 9:9).
Общее правило доброделания
Заключим все словами аммы Синклитикии, завершающими ее изречения в «Достопамятных сказаниях»:
«Писание говорит:
Будите мудри, яко змия, и цели, яко голубие (Мф. 10:16). Мудрость змеиная заповедана нам, чтобы не скрывались от нас нападения и хитрости диавола; ибо подобное из подобного легко познается. А незлобие голубя внушает нам чистоту в делах»103.
Приложение. О хлебе из отрубей
Аскетика — учение о подвижничестве — есть наука. Наука в полном нынешнем смысле слова, пользующаяся как умозрительными, так и экспериментальными методами и вспомоществуемая могущественно еще благодатию Божиею. Внешняя мирская наука в последнее время поняла, что игнорировать положения аскетики только на том основании, что они выработаны святыми, учителями Церкви не без содействия чудес, нельзя. Поэтому многие результаты, полученные в науке о подвижничестве, преимущественно внешнего характера, исследуются теперь учеными и профессорами в аудиториях и лабораториях, хотя и робко и как бы стыдливо. Облеченные в научную форму и терминологию, они преподносятся публике как нечто новоизобретенное и только что открытое. Можно бы указать несколько областей, где заимствованные у святых отцов, прямо или косвенно, сведения, еще недавно считавшиеся баснословными, невероятными — одним словом, «ненаучными», теперь считаются общеизвестным, доказанным фактом, под который пытаются лишь подвести рациональное, естественнонаучное обоснование. Но это сейчас не входит в мою задачу. Здесь я хочу только показать, что излагаемые мною ниже данные не являются чем — то обособленным и исключительным, а составляют одно из звеньев в общей цепи нынешних научных исследований. Мы увидим пример того, как некий святоотеческий опыт, доселе воспринимаемый большинством как проявление ненормальной психики, извращение и фанатизм, как средство самоистязания, теперь исследован наукой и признан достойным всяческой похвалы и подражания.
94
Иоанн (Соколов), еп. Опыт курса церковного законоведения. Вып. 1. СПб., 1851. С. 575–576.
96
См.: житие преп. Виталия (Жития святых… Кн. 8. М., 1906. С. 352–357), преп. Элеимона (Палладий, еп. Еленопольский. Лавсаик. СПб., 1873. С. 331–333. № 100) и др.
97
Правило 2 Константинопольского собора, бывшего в храме Премудрости Слова Божьего; Апостольское правило 58.
98
Выражение «деятельная жизнь» здесь употреблено в смысле подвижничества, познанного не из книг, а из опытной жизни. В этом случае и про человека созерцательного образа мыслей должно сказать, что он ведет деятельную жизнь. Так и выражается жизнеописатель знаменитого Евагрия Монаха, который «быв прежде философом только на словах, стяжал философию деятельную», т. е. те богословские знания, которые приобрел от двух Макариев (Египетского и Александрийского), Василия Великого и др., он проверил на деле, но отказался принять епископский сан, чтобы применить их на непосредственную пользу ближнего. См. эти интересные подробности в: Добротолюбие / Перевод еп. Феофана. Т. 1. М„1905. С. 566.