Два корабля было занято путниками. Число Паисиева братства в то время возросло до шестидесяти четырех человек. В один корабль вошел сам старец Паисий с русскими учениками, в другом поместились иноки-молдаване с о. Виссарионом. Благополучно совершили путники свое плавание от св. Горы до Царя-града и от Царя-града до Галаца, где и вышли на сушу. В Валахии на время поместились в ските Варзарешти. В Яссах старец Паисий принял благословение митрополита Гавриила, и был с любовью принят воеводой Григорием Каллимахом. Митрополит отдал старцу и его ученикам монастырь Драгомирну с храмом, освященным в честь Сошествия Св. Духа на Апостолов, а воевода грамотой освободил монастырь этот и его угодья от всех повинностей. Епископу же Радоуцкому, в ведении которого находилась обитель, митрополит написал, чтобы тот вручил обитель преп. Паисию с любовью и должным почетом. Видя такой прием, преп. Паисий благодарил Господа за Его непостижимо благие пути, когда сердца всех сильных мира сего преклонились на любовь и милосердие к ним, странным.
Когда старец водворился в отведенной ему обители, пришел из Мерлополяны навестить его иеромонах Алексий. Приход его доставил большое утешение старцу. О. Алексий был другом Паисия еще в Киевской школе и учеником того же старца Василия. По просьбе преп. Паисия, о. Алексий посвятил его в схиму, с оставлением того же имени. После Пасхи о. Алексий, провожаемый старцем и всем братством, возвратился в свою обитель, где он после старцев Василия и Феодосия был старцем. Старец же Паисий стал устраивать порядки обители. Он ввел и здесь самое строгое общежитие, и сам подавал пример братству. Общая трапеза, общая обувь и одежда, дававшиеся старцем, послушание на общих работах и молчание, по кельям молитва Иисусова и чтение аскетических писаний, ежедневное откровение помыслов — вот те основы, на которых развивалась и протекала жизнь Паисиева братства. Старец был очень внимателен ко всем и более всего заботился о мире братии, потому ссорившимся не дозволял до примирения даже переступать церковного порога и читать молитву Господню. На послушания вне обители он назначал только тех братий, которые не могли подать повода к соблазну. Когда же было такое стечение обстоятельств, что ради внешней выгоды было необходимо нарушить какую-либо иноческую заповедь, старец выгодой жертвовал, только бы сохранил заповедь. Больных братий преподобный поручил особенному попечению брата Гонория — человека, знакомого с врачеванием, сострадательного и просвещенного, которому одному только и было дано такое доверие, что он мог сам брать из кельи старца столько денег, сколько было нужно на дело. О. Гонорий пережил старца Паисия только на один год.
Старец все свое время, какое оставалось от молитвы и служения братии, посвящал переводам с греческого писаний древних св. аскетов при помощи о. Макария, о. Илариона и некоторых других своих иноков. Начиная с Рождественского поста и до недели Лазаревой, кроме воскресных и праздничных дней, старец вечерами ежедневно в трапезной читал поучения из сделанных им переводов творений св. Василия Великого, преп. Иоанна Лествичника, преп. аввы Дорофея, преп. Феодора Студита, преп. Симеона Нового Богослова и других. Один день чтение было по-славянски, другой по-молдавски. Повечерие читалось по-славянски, когда чтение было славянское. Свои чтения старец сопровождал толкованиями. Всем братиям, обращавшимся к нему за советами и утешениями в горестях, старец давал нужные советы с любовью. С любовью он вразумлял и провинившихся. Был преп. Паисий суров только с жестокосердными, и то лишь до первого проявления раскаяния. Сам будучи безстрастным, он сострадал каждому, и двери его кельи были открыты с утра и до девятого часа вечера. Мирно текла жизнь иноков. Многие из них достигли высокого нравственного совершенства. Мирное течение их жизни омрачилось глубокой скорбью: почил друг преп. Паисия о. Виссарион. Горько оплакав эту разлуку, старец установил по друге ежегодную панихиду в день памяти и праздничную трапезу братии.