Однако все воспитание Александра проходило в строго религиозном направлении. Юному отроку старались привить любовь к чтению слова Божия, которое было основой всей жизни этой благочестивой семьи. Каждый праздник отец брал его с собой в церковь, где он вместе с родителем на клиросе читал и пел, что ему очень нравилось.
ЖИЗНЬ АЛЕКСАНДРА ГРЕНКОВА ДО ПОСТУПЛЕНИЯ В МОНАСТЫРЬ
Когда мальчику исполнилось 12 лет, родители определили его в первый класс Тамбовского духовного училища, по окончании которого в 1830 году он поступил в Тамбовскую духовную семинарию. И в училище, и в семинарии благодаря природной одаренности Александр Гренков учился очень хорошо. Вот как об этом вспоминал один из его сверстников: "Бывало, на последние копейки купишь свечку, твердишь заданные уроки, Гренков же мало занимается; а придет в класс, станет отвечать: так валяет без запинки, как по писанному, лучше всех".
Больше всего Александр любил Священное Писание, богословские, исторические и словесные науки. Не подлежит сомнению, что собственно богословские науки, духовно-нравственное чтение, а также служба Божия особенно были дороги сердцу благочестивого юноши. Именно в это время и были заложены основные начатки того глубокого и широкого изучения слова Божия и святоотеческих творений, которыми так отличался старец в своей последующей жизни.
В семинарии Александр был душой общества. Все любили его за веселость и доброту. Но, будучи веселым и остроумным юношей, он всегда сохранял нравственную чистоту и скромность, внутреннюю собранность духа и глубокое религиозное чувство, что, несомненно, привлекало к нему сердца всех, кто с ним общался. Даровитый юноша любил поэзию и даже пытался писать стихи. Впоследствии отец Амвросий вспоминал, что, будучи еще в семинарии, он однажды "выбрал хорошее местечко, где были долины и горы, и расположился там писать, да так ничего и не написал. Получилось точь-в-точь, как рассказывали академики про одного лаврского монаха. Тот монах (Исихий) задумал однажды писать стихи, ушел на берег Днепра и, взирая на реку, стал писать: "Тече, тече Днепр тихий", а далее, ничего не мог придумать, просидел до вечера, а уходя, подписал свой стих: "Писал сии стихи монах Исихий". Не сделавшись поэтом, Гренков, однако, будучи уже старцем, любил говорить поучения своим слушателям в рифму.
Кто мог предположить, смотря на молодого юношу, который, от природы обладая живым характером, любил веселое общество, увлекался музыкой и пением и даже помышлял о поступлении на военную службу, что его ждал монастырь. Он сам говорил: "В монастырь я не думал никогда идти,... впрочем, другие почему-то предрекли мне, что я буду в монастыре". Но мысли человеческие не те, что мысли Божие. "От Господа стопы человеку исправляются" (Пс.36:23). То, что другие провидели в Александре будущего инока, несмотря на его веселость и общительность, свидетельствует, что окружающие видели в нем человека, качества души которого не принадлежали веку сему. Он не обращал внимания на эти черты своей души, но людям были заметны эти особые качества, которые определили его духовные стремления. Окружающие не могли предположить для него иного пути жизни, как только путь всецелого посвящения себя Богу в монашестве.
ПРИЧИНЫ, ПОБУДИВШИЕ АЛЕКСАНДРА ГРЕНКОВА ПОСТУПИТЬ В МОНАСТЫРЬ
Сам Александр не отдавал себе ясного отчета в своем жизненном призвании, но бывали моменты, когда это призвание само неожиданно и властно напоминало ему о себе. Так, за год до окончания курса семинарии Александр очень серьезно заболел. Он сам так рассказывал об этом: "Все отчаялись в моем выздоровлении, мало надеялся и я сам. Послали за духовником. Он долго не ехал. Я сказал: "Прощай, Божий свет!" И тут же Александр дал обещание Господу, что если Он воздвигнет его здравым от одра болезни, то непременно пойдет в монастырь. Александр никогда не думал о монастыре, и вдруг дает обет сделаться монахом. Не ясно ли из этого, что этот обет неведомо для него самого давно уже сложился и жил в глубине его сердца. Он был уже начертан предшествующими обстоятельствами его жизни и благочестивым настроением его души. Недоставало только подходящего случая для того, чтобы это настроение ясно вспыхнуло в его сознании.