Шли дни за днями. Прошла осень, наступила зима, а старец все жил в Шамордино. Много было различных толков среди его почитателей о причине задержки его. Многие осуждали его; но несомненно, что в это время старец был больше нужен Шамординской обители, чем Оптиной. Молодая, еще не устроенная в духовном и хозяйственном отношении Шамординская обитель нуждалась в постоянном окормлении старца, и он отдал ей последние дни своей жизни.
С переселением старца Амвросия в Шамордино весь многочисленный поток посетителей направился в эту обитель. Посещая старца, многие влиятельные люди познакомились с Шамординской обителью и, видя любовь старца к ней, из уважения к отцу Амвросию сами становились усердными благотворителями обители, что крайне необходимо было для ее дальнейшего существования. Всю зиму старец ежедневно принимал посетителей, но заметно было, что он постепенно слабел. Часто к вечеру он приходил в полное изнеможение и терял совершенно голос. В воскресенье и праздничные дни в келье старца совершали "бдения", для чего специально приезжал иеромонах из Оптиной Пустыни. Первое время, когда батюшка имел больше сил, он сам во время бдения делал возгласы и читал Евангелие. Когда наступало время чтения Евангелия, все присутствовавшие (несколько сестер и немного из приезжих) подвигались к дверям батюшкиной кельи и обращались в слух и внимание. Старец выходил своей торопливой походкой к аналою и тихим старческим голосом читал Евангелие. Его чтение производило на всех глубокое впечатление. Один из очевидцев пишет: "Какая это была торжественная минута: седой, сгорбленный старец - живой проповедник Евангелия, и слова, им произносимые, становились как бы живыми, росли... и наполняли собой всю душу!.."
Живя в Шамордино, о.Амвросий причащался один раз в две недели.
Особым торжеством для Шамординской обители в зиму 1890 года было 7-е декабря - день ангела их любимого старца. Храм к этому дню был убран по-праздничному. Из Оптиной Пустыни приехали архимандрит Исаакий со старшей братией поздравить с днем тезоименитства своего духовного отца. Было торжественное бдение, божественная литургия и молебен с многолетием имениннику. Вся многочисленная шамординская семья пришла поздравить старца. Многие сестры приготовили ему подарки: кто икону, кто четки, кто связал какую-то вещь. Батюшка был очень растроган единодушным выражением любви, всех благодарил, но был несколько смущен торжеством и даже сказал о.Исаакию: "Уж... очень много параду сделали".
Шла зима. Сестры ежедневно назидались душеспасительным словом батюшки. Сам же он постепенно таял и все чаще стал прикровенно говорить окружающим о своей смерти. Когда на Новый год все сестры пришли к о.Амвросию поздравить его и получить благословение, он вышел к ним, благословил всех, затем сел на диван и очень серьезно произнес начало стихотворения: "Лебедь на водах Меандра песнь последнюю поет..." И затем прибавил: "Лебедь на водах Шамордиандра песнь последнюю поет". При этом старец пояснил, что лебедь поет свою песнь только однажды, перед смертью. Все сестры были опечалены этими словами, но вскоре они забылись, потому что жизнь текла своим обычным порядком; старец, хотя и был слаб, но продолжал принимать посетителей.
Спокойно, в обычных иноческих трудах прошел Великий пост. С особой радостью шамординские сестры встретили Св. Пасху; их любимый старец был с ними. Всю светлую седмицу сестры пели в келье у старца утреню, часы и вечерню. Батюшка сам пел вместе с певчими, младенческая радость сияла на его лице. В пятницу на светлой седмице, благодаря сестер за то утешение, которое они ему доставили, о.Амвросий ласково сказал им: "Спаси Господи, - а потом прибавил, - будете вы вспоминать эту Святую (седмицу)". Сестры не придали особого значения этим словам, и только через год, когда в этот же день отмечалась полугодичная память со дня кончины старца, им стал понятен смысл слов старца.
Когда наступила теплая погода, о.Амвросий неоднократно выезжал на место строительства корпусов и детского приюта. Ни один важный вопрос хозяйственной, дисциплинарной и духовной жизни не решался в это время без совета мудрого старца. Непрестанные заботы лишали о.Амвросия последних сил. Многие из его близких говорили, что ему нужен полный покой и отдых, но старец на это отвечал со свойственным ему юмором, что покой для человека настанет только тогда, когда пропоют над ним: "Со святыми упокой". Часто старец был настолько слаб, что не мог принимать многочисленных посетителей и, зная, что на него обижаются те, кто долго не мог попасть к нему, говорил: "Ведь не верят, что я слаб, а ропщут".