Одна из преданных духовных дочерей старца, А. А. Шишкова, передавала о себе: «В одно из моих посещений старца он благословил меня книгою „Царский путь Креста Господня, вводящий в жизнь вечную“, прибавив: „Чаще читай ее“. Я ему сказала: „Вы мне уже такую книгу дали в прошлый раз“. ― „А прочла ли ты ее?“ ― возразил старец. ― „Кажется, что читала“, ― был мой ответ. ― „То-то кажется; не развернув ее, подарила“.
Тут я вспомнила, что именно это я сделала, и попросила прощения. Батюшка со своей обычною добротою, подавая мне снова книгу, сказал: „Читай же эту почаще“».
Той же самой А. А. Шишковой батюшка о. Амвросий, за семь лет до кончины внучек м. Амвросии Ключаревой, ясно указал на это событие. Когда она, по поручению Ключаревой, просила старца разрешить нанять к девочкам француженку, он ответил: «Нет, ты этого не делай; детям не надо француженки. Я к ним поместил отличную, благочестивую русскую особу, которая их наставит и приготовит к будущей жизни. Знаешь ли, ― дети жить не будут, а на место их в имении будут за них молитвенницы. Ты только этого не говори м. Амвросии».
Приезжают как-то к старцу из Петербурга две сестры. Младшая ― невеста с веселым настроением; старшая ― тихая, задумчивая, богомольная. Одна просит благословенья вступить в брак, а другая в монастырь. Старец невесте подает четки, а старшей говорит: «Какой монастырь? Ты замуж выйдешь, да не дома; вот тебе что!» ― и назвал губернию, куда они никогда не ездили. Обе возвращаются в столицу. Невеста узнает, что жених ей изменил. Это произвело в ней страшную перемену, потому что привязанность ее была глубока. Она постигла суетность того, что прежде ее занимало, ее мысли обратились к Богу, и вскоре она поступила в монастырь. Между тем старшая получила письмо из дальней губернии от забытой тетки, набожной женщины, жившей по соседству с женским монастырем. Она звала ее присмотреться к жизни монахинь. Но вышло иначе: живя у тетки, племянница познакомилась с человеком, уже немолодым, очень подходящим к ней по характеру, и вышла за него замуж.
Бедную мещанку за красоту сватал богатый купец. А старец и говорит матери: «Вашему жениху отказать надо». Мать так и вскинулась. ― «Что ты, батюшка? Да нам и во сне такой не снился; послал Бог сироте, а ты ― отказать». А батюшка в ответ: «Этому откажите, у меня для дочери твоей другой жених есть, лучше этого». ― «Да какого нам лучше надо? Не за князя же ей выходить?» ― толкует свое мать. ― «Такой у меня великий жених, что и сказать трудно; откажите купцу». Купцу отказали, а девушка заболела и умерла. Тогда поняли, о каком женихе говорил старец.
Молодой крестьянин из-под Тихоновой пустыни, что около Калуги, задумал жениться, потому что старуха мать ослабела, а других женщин в доме не было. Пошел он на праздник Успения к старцу, а тот посоветовал ему подождать до Покрова. Между тем мать очень недовольна была советом старца. Пришел на Покров; а батюшка говорит: «Обожди до Крещения, ― тогда посмотрим». Старуха очень расстроилась, ― малому от нее покоя нет: «Только путает старец, ― некогда прохлаждаться». Пришел малый к старцу на Крещенье и объявляет, что материной брани терпеть не может. А батюшка ему в ответ: «Боюсь, что не послушаешь меня; а мой совет ― никак тебе жениться не надо, ― обожди». Крестьянин ушел и женился, а через два месяца после свадьбы умер.
У одного из жителей Козельска, по имени Капитон, был единственный сын, взрослый юноша, ловкий, красивый. Отец решился отдать его в люди и привел его к старцу, чтобы получить от него благословение на задуманное дело. Сидят оба в коридоре, и около них несколько монахов. Выходит к ним старец. Капитон, получивши с сыном благословение, объясняет, что хочет сына отдать в люди. Старец одобряет намерение и советует отправляться сыну в Курск. Капитон начинает старца оспаривать. ― «В Курске, ― говорит, ― у нас нет знакомых; а благословите, батюшка, в Москву». Старец в шутливом тоне отвечает: «Москва бьет с носка и колотит досками; пусть едет в Курск». Но Капитон все-таки не послушал старца и отправил сына в Москву, где тот вскоре поступил на хорошее место. У хозяина, к которому он поступил, строилось в это время какое-то здание. Вдруг сверху упало несколько досок, которые и раздробили молодому человеку обе ноги. Тотчас же телеграммой уведомлен был об этом его отец. С горькими слезами пришел он к старцу поведать о своем горе. Но горю этому помочь уже нельзя было. Больного сына привезли из Москвы. Долго он хворал, и хотя раны закрылись, но он уже остался на весь век калекой, не способным ни к какой работе.