Говоря о плодах бдения, преподобный отец говорит, что «бдение — это погашение плотских разжжений, укрощение духов, охранение помыслов, избавление от мечтаний» (§ 5).
Говоря о бодрости как спутнице бдения, он пишет: «Бодрость очищает мысль, а излишний сон наводит забвение и омрачает душу» (§ 3). «Бодрственный монах — ловец помыслов, он в тишине ночи удобно может приметить и уловить невидимых врагов» (§ 6). «Побудь в трезвении, и после молитвы ты увидишь целые толпы бесов, стремящихся осквернить нас непристойными воображениями» (§ 19), особенно после молитвы.
«Монах бодрствующий — враг блуда, а сонливый — сожитель его» (§ 4). Когда труба дает знать о времени молитвы, монах ленивый говорит: «Увы, увы!» (§ 7).
Преподобный Лествичник замечает, что враг бдения, сон, особенно нападает на новоначальных с тем, чтобы «в самом начале подвига сделать их нерадивыми» (§ 16), а еще для того, чтобы через расслабление и сон «ослабить человека для нападения на него блудного демона» (там же). Притом сон — очень коварный враг. Бывает, что когда человек пресыщен пищею и питием, сон удаляется от него, а во время голода и жажды сильно нападает на него (§ 14). Поэтому борьба с этим духовным пороком (сном и расслаблением) должна быть самая серьезная, неослабная, постоянная.
Тем более, что подвиги молитвенного бдения ясно заповеданы Спасителем для всех христиан. Бдите и молитеся (Мф. 26, 41), бдите на всякое время (ср.: Лк. 21, 36), говорит Господь Своим ученикам, а в лице их и всем верующим. Подвиги бдения освящены и собственным Его примером (см.: Мк. 14, 32-41), а Он оставил нам образ, да последуем стопам Его (см.: Ин. 12, 26).
Занятия, которых требует бдение, полезны и нужны и для живущих в мире. Они могут казаться неудобными для находящихся в мирском быту, но только для тех людей, которые совершенно уже не заботятся о спасении своей души и любят мир более, нежели Бога. Такие боятся и малого понуждения к какому-либо подвигу, к чему-либо доброму и спасительному, а живут исключительно чувственною жизнью, исполняя все прихоти и желания страстной плоти.
Следует сказать, что уклонение от подвига, хотя и малого, лишает человека мужества и крепости душевной. Он делается боязливым, слабодушным, малоспособным ко всякому доброму делу. Об этом-то бесплодном и даже вредном малодушии преподобный Иоанн Лествичник и говорит в последующей степени своей «Лествицы».
Степень 21. О малодушной боязливости
Враг человеческого рода всякими путями стремится препятствовать подвижнику в делах добродетели и духовного совершенствования. И особенно, нужно сказать, нетерпим и страшен ему бодренный и молитвенный подвижник. Поэтому он всячески старается лишить воина Христова именно этого духовного оружия — молитвенной бодренности. Для этого он наводит на подвижника разного рода страхования — искушение, совершенно ничтожное для имеющего мужественный и бодрый дух, но весьма гибельное для малодушных и боязливых. Поддавшиеся этому диавольскому искушению делаются совсем неспособными совершать келейную молитву и бдеть в ночное время, а иногда даже и днем. Каждый, пусть даже малейший шорох, стук, собственная тень, пустота места — смущают их душу, пугают воображение, наводят невыразимый страх и тем отвлекают ум от благочестивых занятий.
Борьбу против этой истинно младенческой слабости преподобный Иоанн Лествичник поставляет на 21-й степени духовного восхождения. Он указывает в ней и необходимые к этому средства.
Характеризуя порок боязни и страха, преподобный говорит: «Боязливость есть уклонение от веры, младенческий нрав в старчески-тщеславной душе, она есть дщерь неверия и порождение тщеславия» (Лествица 21, § 2, 1). «Страх есть трепетное чувство сердца, тревожимое и приводимое в скорбь от воображения неведомых бед. Он есть лишение твердой надежды, признак горделивости, ибо горделивая душа — раба боязни» (§ 3-4).
Душа с указанными качествами самоуверенна, высокомерна, лишена благодати, ее покрывающей, и поэтому боится всего, даже собственной тени (§ 4).
Как уже замечено было выше, причину такой боязливости души преподобный Иоанн Лествичник видит в маловерии и самонадеянности.