«Я уверен, что вы действительно укреплены во благом, что ваша душа не отступается более от правого и благочестивого исповедания чистой и непорочной веры во Христа и надежды на Него, по благодати Бога, Которого вы в страхе призвали и приобщились Живому Телу, сродному и незапятнанному, святой соборной и апостольской Церкви; […] в ней благочестивое, правое, верное и спасительное учение веры проповедано со всей силой и со всем благочестием»[643].
Отцы, которые исповедовали и защищали православную веру, делали это от имени соборной Церкви и ради ее существования [644]; это «ради соборной и апостольской Церкви трудились апостолы, святые отцы, учителя и мученики, посвятившие ей свои собственные деяния и слова, свою брань, свой пот, свои страдания, свою кровь и, в конце концов, свою жестокую смерть»[645]. Напротив, те, кто исповедовал еретические учения, противопоставляли себя соборной Церкви и работали над ее разрушением[646]. Одному из своих обвинителей, сказавшему преподобному Максиму: «Утверждением такого рода вещей ты установил церковную схизму», он ответил: «Если тот, кто произносит слова Священного Писания и святых отцов, полагает в Церкви схизму с теми, кто уничтожает догматы святых, что делать Церкви, которая не может без них даже существовать?»[647] Итак, можно утверждать, что преподобный Максим «идентифицирует соборную Церковь с правым исповеданием веры»[648], которое является для него «исповеданием православной веры, которая эту Церковь утверждает и выстраивает» [649]?
«Соборная», или «кафолическая» (кавоАд. ксх;) не означает, таким образом, «вселенская» (ошгоцечаксх;): преподобный Максим, как древние отцы, четко различает эти два определения и оказывается в согласии с древним пониманием. Действительно, как это убедительно отмечает прот. Г. Флоровский: «В самых древних документах термин «ёккХттЫа кавоАд. кт|" никогда не употреблялся в количественном смысле, обозначавшем географическое распространение Церкви: скорее, он имел в виду единство веры или учения, верность «Великой Церкви» полной и первоначальной традиции в противовес сектантским устремлениям еретиков, которые отделялись от этой первоначальной полноты, следуя каждый своей особенной и партикуляристской линии, и означал, скорее, Церковь «православную», чем «вселенскую» л[650]. Кафоличность со всем, чем она отличается от вселенскости, включает ее в себя в определенном смысле. Если кафолическая Церковь есть вселенская, ее «вселенскость» не есть ни понятие географическое или юридическое, ни понятие власти. Эта «вселенскость», охватывающая во времени и в пространстве собрание истин, которые всегда и повсюду определяют православную веру[651], а также все те, кто всегда и повсюду исповедовали и продолжают исповедовать эту веру [652]. Именно в силу этого общего исповедания той же самой веры в ту же Святую Троицу и в того же Иисуса Христа Поместные Церкви и их верующие оказываются едиными в единой соборной Церкви [653]. Именно это исповедание объединяет христиан, рассеянных по всему миру и в веках, как об этом писал преподобный Максим:
648
V. CROCE, Tradizione e ricerca, II metodo teologico di san Massimo il Confessore, p. 70; см. также: p. 71–72, 79–80.
650
«Le Corps du Christ vivant», Cahiers theologiques de ГасШаШё protestante, HS 4,1948, p. 24. См. также: В. H. ЛОССКИЙ Пообразу и подобию, гл. IX, «Отретьем свойстве Церкви», М., 1995, стр. 154–157: «Мы верим, чтособорностьявляется неотъемлемым свойством Церкви постольку, поскольку она облапает истиной» (стр. 154).
651
Здесь не идет речь о численной совокупности, которая возрастает во времени. Как об этом писал прот. Г. ФЛОРОВСКИЙ: «Сегодня Церковь не знает Христа лучше, чем она знала Его с самого начала. На самом деле, Истина дана сразу вся целиком. Но восприятие Истины происходит постепенно. Это то, что развивается в процессе христианского существования. Это не есть Сама Истина, но свидетельство Церкви» («Le Corps du Christ vivant», p. 45). Это очень точно соотносится с концепцией преп. Максима. В сущности, нельзя не согласиться, что преп. Максим привнес в христологию важнейшие идеи. При этом у него самого было четкое сознание не вносить в христианский догмат никаких новшеств (см.: Th. Pol., XIX, PG 91,224D-225A). В начале одного из своих самых главных богословских посланий он пишет: «Я не буду говорить ничего, что исходило бы от ме ня; я учу только тому, что говорили святые отцы без того, чтобы чтонибудь там изменить» (Ер., XV, PG 91,544D). Он подчеркивает, что «все Соборы святых и православных людей не вводили абсолютно никаких вероучительных определений, вставляя свои собственные формулировки […], нет, они исповедовали ту же веру […], но, истолковывая ее, как бы для того, чтобы вновь разглядеть ее подробно и восстановить ее для тех, кто понимал ее превратно» (Th. Pol., XXII, PG 91, 257А-260С). См.: J. PELIKAN, «Council or Father or Scripture». The Concept of Authority in the Theology of Maximus the Confessor, p. 286.
652
Св. КИРИЛЛ ИЕРУСАЛИМСКИЙ напоминает об этих различных смыслах в том определении, которое он дает кафолической Церкви (Cat., XVIII, 23, PG 33, 1044А).
653
Об исповедании православной веры как принципе единства Церкви см.: Мистагогия//Творения преподобного Максима Исповедника. Кн. I. e. 158; Вопросоответы к Фалассию. Кн. 2. LIII, с. 180. Для преп. Максима исповедание веры есть принцип единства, предваряющий церковное общение, поскольку первое является условием для второго (см. Rel. mot., VI, PG 90,120CD; Dis. Biz., IV, PG 90,140C-140D; XXV, PG 90,161D‑I64A; V. CROCE, Tradizione e ricerca. II metodo teologico di san Massimo il Confrssore, p. 69.