Выбрать главу

— Нет, отче.

— Точно тебе говорю. Здесь намо́леное место. Молитва — не та сила, что исчезает. Она остаётся. Поэтому мы совсем по-иному чувствуем, когда приходим в какой-нибудь старый монастырь или церковь, и когда приходим в новопостроенную.

7. «ТЫ СТАРИЦА?» (свидетельство старицы Нектарии, игуменьи мон-ря Преображения Господня)

«Продвигайся, продвигайся!»

Старец Порфирий впервые посетил наш монастырь в 1973 году. Он пришёл вместе с одним человеком в 11 часов утра. Поклонившись в центральном соборе, он спросил, есть ли ещё другие церкви. Я отвела его в пара́клис Всех Святых и в Успенскую. В то время я только приступила к занятиям иконописи, мне это трудно давалось, и я решила попросить игуменью заменить мне послушание. Я даже впала в какой-то ропот и брюзжание. Одну икону я уже закончила, Рождества Христова, и она висела у жертвенника в одной из двух наших малых церквей.

Когда Старец вошёл в церквушку, поклонился иконам и дошел до жертвенника, где висела моя работа, он обернулся и сказал мне: «Хороша, хороша твоя икона. Продвигайся, продвигайся…!». Эти слова возымели решающее значение: весь мой ропот исчез и, с тех пор, я с удовольствием работала в иконописной. Мы приглашали его на трапезу, но он отказался и спросил где можно пособирать дикой (съедобной) травы. Я показала ему дорогу и он ушёл.

Провалы в памяти

Поскольку наш монастырь днём закрывался, то игуменья велела каждый день посылать одну из сестёр во внешний двор, с тем чтобы она сидела у большого платана, читала или молилась и, заодно, наблюдала бы, если кто-нибудь придёт.

Однажды днем, в 1986 или 1987 году, когда я дежурила, то увидела через окошко в воротах некоего старчика, который расположился вне монастыря и прилёг на раскладушке в тени большой сосны. Я пригласила его зайти внутрь. Вместе с ним были ещё два человека, которые подошли ко мне и сообщили, что это отец Порфирий.

— Ну и ну! И вы оставили его ждать за воротами? Давайте, заходите!

— Нет, просто он сказал, что надо уважать распорядок дня в монастыре.

— Скажите ему, что я для того и поставлена здесь, чтобы впускать кого надо.

Старец встал и, поддерживаемый своими спутниками, подошел к воротам. Я поклонилась и взяла благословение.

— Ты игуменья?

— Нет, Старче, послушница.

Когда мы прошли в храм, то он стал меня расспрашивать об его истории, а я отвечала. Тут он остановился и начал рассматривать четырехугольные углубления в мраморных колоннах, которые поддерживали высокий купол. Столбы были взяты с древнего языческого храма.

— Зачем эти углубления?

— Не знаю, Старче, ничего неизвестно об этом.

— Я тебе скажу, зачем. Древние христиане помещали сюда св. мощи и закрывали, чтобы не было видно.

Когда мы выходили, то старец велел своим спутникам пока оставить нас: «Нам надо о своем, монашеском переговорить». И тогда открыл мне два моих тайных помысла, которые я хотела исповедать игуменье, но каждый раз откладывала. Все говорила себе: «завтра пойду» и так прошло уже шесть дней. Никому другому я об этом не рассказывала. Как только Старец мне открыл это, я упала к нему в ноги и просила прощения: «Старче, благословите меня…, осените меня крестным знамением…» и т. п. Не помню точно, что я говорила. Само изливалось из души. Он перекрестил мою голову и сказал: «Будь благословенна!».

Когда мы вышли, то Старец не пожелал пойти в гостевую, т. к. затруднялся подниматься по ступенькам. Отказался и от кофе, попросил только немного воды. Я принесла воды, сладостей и лимонада. Как только поставила поднос, он снова спросил: «Ты игуменья?»

— Нет, только послушница.

Я побежала и позвала игуменью и сестёр к Старцу. Они быстро прибежали и окружили его, взяв благословение. Он выпил воды и немного лимонада. Потом повернул голову на запад, в сторону скал и воскликнул: «Вот это да! Сколько воды, сколько воды!». Спустя годы именно в том месте мы с помощью специального исследования действительно обнаружили воду.

В какой-то момент игуменья обратилась ко мне (я занималась в монастыре некоторой административной работой) и сказала: «ну-ка, спроси Старца насчет нашего подворья». У нас было подворье свт. Николая, на высоте 850 метров в Парноне, которое называли «Карья́», т. к. его основали монахи с Афона, жившие в Карие́се. Поскольку два мужских монастыря в той местности пришли в запустение, то тогдашний митрополит Мантинейский и Кинурийский Феоклит преобразовал их в женские. Часть наших сестер отправили туда и из 15-ти у нас осталось девять пожилых монахинь. Мы предлагали Игуменье отдать подворье в распоряжение митрополии, но она не хотела, т. к. особо почитала святителя Николая.