Он сам говорил иногда, что не всегда может владеть своим даром. Думаю, что в тот день его благодатный дар не «работал» так сильно, как в другое время. Как и в другом случае, когда его посетил один знакомый и Старец сказал ему: «Сегодня уходи, придёшь в другой день, потому что сегодня не имею благодати».
12. АВГУСТИН КАНДДИОТИС (свидетельство иером. Лаврентия Граацци́аса, гор. Фло́рина)
Обоюдное почитание
В 1986 году блаженной памяти митрополит Фло́ринский Августин (Кандио́тис) страдал от сильных болей в желчном пузыре и готовился к операции. За успех операции все переживали, т. к. владыке было уже 80 лет. Однажды нам позвонил старец Порфирий, поприветствовал нас и спросил:
— Ну как, Владыка будет делать операцию?
— Помолитесь, отче… возраст такой уже, что мы боимся. Ещё не решили…
Операция, в конце концов, по молитвам Старца, прошла успешно.
Покойный богослов и филолог Николай Сотиро́пулос как-то приводил мне слова старца Порфирия о митрополите Августине: «Всё то, что происходит в Церкви он чувствует на себе: на своем теле и на душе. Т. е. если случается нечто радостное в Церкви, то и ему становится радостно. А если что-то неприятное, то и ему плохо, он начинает болеть. Неким образом по своему психофизическому состоянию он мог судить о состоянии Церкви».
Владыка Августин, в свою очередь, с особым почтением относился к старцу Порфирию, говорил о нём всегда с великим уважением, понимая какую он имеет благодать и святость. Некоторое время он служил на родине Старца, в Каристийской митрополии.
Однажды владыка Августин сказал Николаю Сотиро́пулусу: «Смиренный образ смерти старца Порфирия, каким он пожелал скрыться от почестей, — лучшее доказательство святости этого мужа».
В Думе
В одной из своих бесед владыка Августин сказал следующее: «Когда я был членом Священного Синода, однажды в сентябре, когда открываются заседания Думы, меня попросили:
— Ты, как член Синода, приходи, согласно установленному порядку, для водосвятного молебна в Думу. Будут Архиепископ и другие «синодалы», так что ты не исключение.
— Хорошо, я приду, но не один. Приведу кое-кого ещё.
— Это кого-же?
— Порфирия, отца Порфирия вам приведу.
— Зачем нам этот монах?
— У него великая миссия…
— Какая ещё миссия?
— Я приду, скажу пару слов, а потом выйдет он. Я, значит, им скажу: «О, великий Совет Греков! Каково твоё имя?», — и отвечу: «Легион…! Все бесы тут собрались в Думе: бес измены, демон разврата, демон неверия, демон безбожия и т. д… От этого всё зло происходит… Если тут целый легион бесов, то какое может быть освящение воды? Тут скорее нужна отчитка! Но поскольку я человек грешный, то позвал старца Порфирия: «Ну-ка, Порфирий, доставай крест и прогони бесов!»».
— Если так, то тебя примут за сумасшедшего.
— Да пусть я буду хоть тысячу раз сумасшедший, они всё равно только насмехаются над нами и ни во что не верят. Вот о. Порфирий, достанет крест и начнёт изгонять дьяволов, которые свили свои гнёзда в самом сердце Греции.
— Даа… это будет мировой репортаж!
13. «ВЕТЕР БУДЕТ ДУТЬ ТЕБЕ В ЛИЦО» (свидетельство г-жи Д. Ф., гор. Афины)
«Перестань зубрить…»
Впервые я пришла к Старцу ещё маленькой. Он тогда жил в крохотной келье посреди поля. Мне казалось невозможным, чтобы кто-нибудь жил в такой маленькой конуре. Он не был представительным: маленький, болезненный, внешний вид его не производил впечатления. Но когда ты к нему приближался, то душа наполнялась чем-то неведомым. Тебя охватывал некий страх, внутри что-то начинало происходить. Первый раз я пришла с мамой и с отцом Даниилом Гу́валисом, и мы со Старцем гуляли по саду.
В следующий раз я приезжала, когда мне было 16 лет, с родителями, и мы остановились в Монастыре. Около 150 человек ожидали Старца в очереди. Запомнилось, как впервые я испытала нечто странное: как будто кто-то говорил мне на ухо: «Зачем ты пришла сюда? Он тебя только обругает, потому что ты грешница. Уходи, он сразу поймёт все твои грехи… И не стыдно тебе?» и т. п. Это, разумеется, было искушение от врага, который хотел отдалить меня от святого Старца.
Помню, однажды летом 1985 года, Старец был уже слеп и лежал с перебинтованными от язв руками. Он пытался сидеть на кровати и хотя бы немного говорить с народом. Я была хорошей ученицей в школе и подавала надежды. Очень много читала. Я спросила его: «Отче, я перехожу в третий класс лицея и учусь с большим интересом, помолитесь обо мне». Я ждала пожелания успехов, — как обычно мне все говорили, — но он вдруг сказал: «Хватит зубрить. Ты слышишь? Прекрати зубрёжку!». Потом он начал описывать наш отцовский дом: «Так и так, напротив есть лес с большими деревьями и чистейшим воздухом. Хорошо бы, чтоб ты брала маму и гуляли бы вы вокруг леса. Идёшь, и ветерок дует в лицо… Ты поняла? Не переусердствуй с учёбой». Я была в полном недоумении, т. к. ждала обратного.