Это было почти в полдень и Старец поднял трубку. Прежде чем я успел что-либо сказать, он мне говорит:
— Отец Сисо́й — ангел…! Он отправился на своё небесное послушание. Не беспокойтесь о его участи и не печальтесь. Он в руках Божиих.
Я потерял дар речи от удивления, такого я не ожидал услышать. Через некоторое время он мне говорит:
— Ну, говори…, что хочешь?
— Старче, я бы хотел, чтобы вы помолились за этого монаха.
— Он не нуждается в молитвах.
Поразительное явление, когда у тебя имеется свидетельство от святого человека. Не остаётся никаких сомнений.
Также, как-то раз мы говорили о моих родителях, — нас три брата в семье и все стали монахами, — Старец мне говорит: «Твой старший брат перенял все лучшие качества от твоего отца». И далее стал говорить о темпераменте моего отца. Действительно, мой старший брат по характеру — копия отца. Поскольку мой отец был очень благочестив и постоянно посещал всевозможные монастыри, я подумал: может быть я не в курсе и он приезжал к Старцу, когда я был на Святой Горе. Поэтому спросил:
— Старче, вы знакомы с моим отцом?
— О чём ты говоришь…! Конечно, знакомы.
— Он приезжал и вы с ним виделись здесь?
— Ааа… не знаю, приезжал он или нет.
Из этого я понял, что он смог настолько хорошо узнать моего отца каким-то другим способом.
«Будь осторожен, грядут искушения»
Приснопамятный игумен Обители Параклит, отец Херувим, был моим первым духовным отцом. Он часто спрашивал меня:
— Тебя обуревают помыслы? Ты находишься в искушении?
— Нет, Старче.
— Может быть скучаешь по своим родственникам?
— Нет, Старче.
— Будь осторожен, грядут искушения, не может быть, чтобы однажды они тебя не постигли. Сейчас у тебя мирное время, поэтому молись о том, чтобы выдержать тяжёлые дни, которые придут.
Старец Порфирий в один из дней сказал мне: «Ты пройдешь через многие тяготы, будешь испытан очень сильно, но знай, Бог поможет тебе всё преодолеть».
Старец мне говорил о том, что произошло через двадцать лет моей монашеской жизни и было для меня очень важно. Помню как он говорил мне: «Будь осторожен, грядут искушения по твою душу…» — в то время, когда моя монашеская жизнь была подобна ключевой воде и была свободна от искушений. Тогда я не придал особого внимания эти словам, но когда всё это произошло, — задним числом вспомнил, что мне было уготовано пройти через испытания и тяготы… и т. д. Тем более, что всё это случилось спустя почти двадцать пять лет. Об этом мне пророчествовал Старец.
В Кавсокаливии
Когда я посещал его, он всякий раз мне что-нибудь рассказывал о Кавсокаливии, о том месте, которое так любил.
Он хотел сконцентрировать моё внимание на вопросе послушания. Мне запал в душу случай из того времени, когда он был послушником: старцы послали его принести из Обители Великой Лавры два мешка каштановых плодов «на своём горбу». Он рассказывал мне: «Я нёс два мешка каштанов на своих плечах, прошёл самое непроходимое место скалистого спуска, но мне казалось, что я несу не плоды, а листья каштана».
Также он рассказал мне историю, когда он сам в первый раз понял, что Бог дал ему какой-то дар, имея в виду, конечно, дар прозрения. Он рассказал мне, что далеко не всегда может владеть этим дарованием. Вот его слова:
«Время прошло, а я не знал, следует мне совершать Вечерню или нет. Я вышел на воздух и присел на одной из террас, когда и «увидел» своих старцев (в то время как они были далеко и невозможно было их видеть), как они сидят на камнях и читают последование Вечерни. Когда они вернулись в каливу, один из старцев говорит мне:
— Никита[16], читал последование? Чем занимался?
— Но ведь вы тоже читали Вечерню. Присели там, на скалах и прочитали. Я вас «увидел» и потому пошёл и тоже прочитал.
Тогда мой старец, в некотором роде, сдержал свои чувства, т. к. понял, что я обладаю неким даром.
Мои старцы уходили на работы на наши земельные участки и оставляли меня одного в келии. У нас были книги — огромные тома на одной из полок, высоко, где они покрывались пылью. Это было Добротолюбие и мне было заповедано, чтобы я не смел открывать ни один из них. И вот я беру его, чтобы почитать. О! Что это была за книга! Рукопись. Закрываю и кладу её на место.
Пришло время Вечерни и мне говорят: „Читай, Никита, Девятый час. Иду и вижу, что в книге все страницы пустые! Я не мог ничего прочитать, мне показались все страницы чистыми листами! Не мог разглядеть буквы. На следующий день я отважился и исповедал свой поступок старейшему из старцев, — только после этого я снова смог читать как все нормальные люди. Таким образом, мне пришлось исполнить епитимью за своё непослушание».