9. Питался Старец очень скудно, а в последние годы мы перемалывали еду в миксере и делали пюре, из-за его желудочных кровотечений. Во время еды он никогда не пил воду. Пил или за полчаса до еды, или через полтора часа после, потому что, как он говорил, вода замедляет процесс пищеварения, так как разбавляет желудочные соки и тем самым отягощает работу желудка.
Изречения
1. Однажды я сидел у Старца с группой молодых людей, которые задавали ему наивные вопросы про антихриста. Один говорил, что антихрист — это Михаил Горбачев, другой, что Рональд Рейган и т. п. Старец сказал им: «Эх, не занимайтесь вы этой темой. Ищите и говорите только о Христе!»
2. Однажды он сказал мне: «Из существующих политических режимов самый справедливый — это коммунизм, но только с Богом! Без Бога — всё ничто!».
Коммунистический режим был бы наиболее справедлив, так как средства производства и материальные блага были бы общими для всех. Не было бы бедных и богатых, не было бы социальных слоев, но все были бы равны. Но к сожалению, коммунизм оказался яростным врагом христианства.
3. В другой раз он сказал: «Этим миром управляют 4–5 семей. А наша планета настолько богата, что если бы это богатство было распределено правильно, то все люди, — абсолютно все люди, ели бы из серебряной посуды. Всё богатство земли держат в своих руках эти 4–5 семей».
Особенно в последнее время, в нашу безбожную эпоху это разделение как никогда обострилось. С одной стороны, кучка богачей, которые даже не представляют величину своего несметного богатства, а с другой — миллионы бедных людей, угнетенных и голодных, у которых нет работы, чтобы заработать даже на кусок хлеба.
4. Однажды я решил взять кредит в банке, и когда пришел к Старцу, то он, хотя я об этом ничего не говорил, сказал: «Никогда не берите кредит в банке. Как-нибудь выкручивайтесь сами. Никогда кредит! Лучше по кирпичику стройте ваш дом, потому что банки — это ростовщики».
Впоследствии число банковских кредиторов резко увеличилось, и многие в итоге обанкротились. Банковская система и кредитование является лишь средством громадной наживы.
5. Как-то раз он сказал: «Герасим, знаешь какое время лучше всего для молитвы? — Четыре-пять часов утра, так как в эти часы душа особенно чувствительна и легко принимает весть».
6. Во время нашего свадебного путешествия в Италию мы с женой захотели привезти Старцу какой-нибудь подарок. Мы посетили разные музеи Флоренции, и там купили несколько альбомов, которые и привезли ему. Особенное впечатление на нас произвела скульптура пророка Давида, когда он мечет пращу в Голиафа. Это один из всемирно известных шедевров Ренессанса, высотой пять метров. Я спросил Старца:
— Как этот Михаил Ангел, да и другие великие скульпторы и художники творили такие шедевры?
— Герасим… они с великой любовью приступали к своему делу, и были полностью погружены в то, что делали.
А Старец своей любовью к Богу совершал великие дела на века!
Слово памяти
Моя душа прилепилась к этому человеку. Помню, как однажды я ушел от Старца и в течение 15 дней жил как будто в другом мире, на другой планете. Со мной происходило нечто новое и неописуемое. Хотя я жил и работал посреди людей, душа моя пребывала в другом месте, меня не заботили ни деньги, ни блага, ничего вообще… Я был словно в раю, любил всех людей, и ощущал как меня переполняет безграничный внутренний мир. Это был подарок от Старца!
В другой раз я вернулся из конторы одного инженера, куда меня посылал Старец. Был уже поздний вечер, и я собирался зайти к нему, чтобы взять благословение и пойти спать. Я едва зашел в келью. Там был необычный полусвет и царил некий мир… Старец лежал и, наверное, спал. Происходило нечто божественное… Я почувствовал такое счастье, которое не описать словами. Потом Георгий сказал мне: «Это было присутствие Божие и молитва Старца! Больше тут нечего сказать…».
Когда Старец был жив, я не вполне понимал, какую безграничную любовь он проявлял ко мне. Только после его смерти я начал осознавать все события из жизни с ним, и от этих воспоминания прихожу в великое умиление.
Я открывал ему все тайны, так как чувствовал рядом с ним уверенность, крепость и спокойствие. Он знал, как мягко освободить человека, изгнать из него всякий страх, всякий комплекс, застенчивость, поэтому ты мог безболезненно открывать ему душу. Я был нервным и беспокойным, а он помогал мне, утешал, придавал мужества и надежду на будущее. Я внимал каждому движению на его лице, чтобы понять, что он думает, что хочет…