Выбрать главу

2. БЕССТРАСТИЕ

Среди духовных состояний, о которых пр. Симеон часто говорит и которые считает проявлением наивысшего духовного совершенства, важное место принадлежит бесстрастию (απάθεια). Термин этот стоического происхождения, но более положительный смысл получил у христианских писателей, которые пользуются им, начиная с христианской древности (Иустин, Климент Александрийский, Евагрий, Максим Исповедник и др.) [1051]. На современный русский язык его можно перевести как «свобода от страстей». У стоиков он означал скорее «невозмутимость». Пр. Симеон усвоил понятие святоотеческого наследия, но, как всегда, придал ему свой личный отпечаток.

Так, в Главизнах пр. Симеон дает определение бесстрастия, понимаемого им как внутреннее освобождение от воображения и сверхчувственное созерцание. «Я называю бесстрастием, — говорит он, — (если) не только стать вне действия страстей, но и быть чуждым их желания. И не только это, но и обнажиться умом от мысли о них, так что, когда хотим — бываем выше небес, ставши вне всех видимых и невидимых (вещей), как бы когда наши чувства заключаются и наш ум ступает в сверхчувственное, причем чувства силою увлекаются им, как некий орел (увлекает) свои крылья» [1052]. Как мы видим, пр. Симеон настаивает на положительной стороне бесстрастия — не только обнажение, но и возвышение. Пр. Симеон продолжает, описывая состояние сердечной чистоты, отрывающее нас от всего земного и дающее жить в раю созерцания. «То сердце, — говорит он, — называется и является чистым, которое не находит в себе никакой мысли или житейского помысла, в Боге так возлежащее и соединенное с Ним, что ни скорбей жизни вспоминать, ни ее радостей, но пребывать созерцанием (θεωρία), как в третьем небе, и восхищаться в рай, и видеть залоги обещанных святых благ, и в самих вечных благах отсюда удостоверяться по–возможному для человеческой природы. Это поистине является признаком и показателем чистого сердца верным, в чем всякий узнает меру чистоты и, как в зеркале, видит самого себя» [1053]. Пр. Симеон утверждает, что люди, достигшие такой степени сердечной чистоты, существуют и сейчас, хочет подтвердить это Священным Писанием: «И теперь существуют бесстрастные и святые и исполненные божественного света, живущие посреди нас, настолько умертвившие свои земные члены от всякой нечистоты и страстного желания, что не только от самих себя не помыслят когда–нибудь или сотворят дурное стремление, но и когда они к этому другими привлекаются, то не претерпевают какого–либо изменения в присущем им бесстрастии, знали бы это приписывающие им безумие и не верящие им, когда те учат в мудрости Духа о Божественных вещах, если бы они знали Божественные слова, ежедневно читаемые и певаемые ими. Ибо если бы они были вполне сведущи в Священном Писании, они верили бы сказанному Богом и дарованным нам благам; но как они из–за своего самомнения и нерадения непричастны таковым благам, то они и оклеветывают приобщившихся им и учащих о них, не веря им» [1054].

Следовательно, отсутствие собственного духовного опыта не позволяет большинству людей понять природу бесстрастия и допустить, что оно возможно. Пр. Симеон более подробно рассматривает этот вопрос в Нравственных Словах. Он говорит, что «намеревающийся говорить о бесстрастии должен иметь зрачки души, то есть чувства, освобожденными от всякого дурного желания и страстной мысли, чтобы, стужаемый умом чем–нибудь из таковых, он не был бы в силах ясно воззреть на высоту чистоты и на ее глубину или ясно высказать и подобающим образом понять множество ее действий (ενεργειών) и дарований» [1055]. Пр. Симеон, следовательно, различает два рода лиц, говорящих о бесстрастии. Во–первых, самих бесстрастных: «Обладающие бесстрастием, то есть любящие его и сильно любимые им, и ненасытно о нем беседующие, они становятся из–за него еще более бесстрастными, воспламеняемые его желанием» [1056]. С другой стороны — не имеющие этого опыта и еще рабы страстей, основывающиеся исключительно на ложном знании. Они не только не просвещаются, говоря о бесстрастии, но «лишаются и того мира, который они думали раньше иметь»… «Это же происходит с ними потому, что они совершенно не имеют опыта умного чувства и созерцания и всесоделывающего действия его, но размышляющие по догадкам и по аналогии и в различных и многообразных мыслях о нем, то так, то иначе литературно высказываются, напыщенные ложным знанием» [1057]. Возражая против этих поверхностных суждений, пр. Симеон снова утверждает, что достигнуть бесстрастия возможно, хотя это и редкое явление: «Я хочу, чтобы вы все знали, что святых много, а бесстрастных мало. И кроме этого, что существует большое различие между ними» [1058]. Таким образом, для пр. Симеона бесстрастие выше святости, вернее, оно является высшей степенью святости.

вернуться

1051

θάπάθεια (бесстрастие) у древних греческих отцов см. статью под этим словом в Patristic Greek Lexicon Г. В. Лампе.

вернуться

1052

Сар 3.33.

вернуться

1053

Сар 3.35.

вернуться

1054

Сар 3.87.

вернуться

1055

Eth 4.3–9.

вернуться

1056

Eth 4.18–21.

вернуться

1057

Eth 4.28–38.

вернуться

1058

Eth 4.61–63.