Духовный отец — это новый Моисей, посланный Богом, чтобы избавить нас от ига духовного фараона, диавола, и от земли греха, Египта. Пр. Симеон долго развивает эту тему в 18–ом Гимне. Он здесь особенно имеет в виду своего духовного отца, Симеона Благоговейного [288]. «Кто, привлекши меня, спрашивает себя пр. Симеон, — направил к этим благам, кто возвел меня из глубины мирского обмана? Кто отделил от отца и братьев, и друзей, родственников и удовольствий, и мирской радости? Кто мне подсказал путь покаяния и плача, где я нашел день, не имеющий конца?» [289] Это Симеон Благоговейный: «Он был ангелом, не человеком. Однако он человек, им мир поругаем бывает и змий попирается, и бесы трепещут его присутствия» [290]. Это он зовет пр. Симеона следовать за ним: «Иди сюда, мое чадо, я отведу тебя к Богу!» [291] И так как пр. Симеон колебался, его духовный отец сказал ему: «Зажги большой огонь, чтобы я вошел внутрь него, и если я не останусь неопаленным, не следуй за мной!» [292] «Эти слова меня поразили, — рассказывает пр. Симеон, — я исполнил поведенное, и пламя разжигалось, и он стал посреди его, неповрежденный и нетронутый, и призывал меня. «Боюсь, — сказал я, — владыка, я грешник!» Он вышел (из огня), пришел ко мне и обнял меня. «Почему ты испугался, — сказал он мне, — что ты трусишь и дрожишь? Чудо велико и ужасно, но ты увидишь большее, чем это» [293]. Наконец, чтобы победить боязнь пр. Симеона, его духовный наставник «привел его ближе, — и, как рассказывает пр. Симеон, — заключил в свои объятия и снова облобызал святым лобзанием (φιλήματι άγίω), и он весь заблагоухал запахом бессмертия. Я поверил, возлюбил последовать за ним и возжелал стать рабом его одного» [294]. Этот рассказ, вероятно символический, но вместе с тем автобиографический, показывает тесные узы духовной любви, объединяющие наставника и ученика, и как эта любовь духовного отца побеждает всякий страх. Он показывает также, что для того, чтобы избрать духовного отца и последовать за ним, нужно сначала поверить ему. Далее следует рассказ об испытаниях, встреченных пр. Симеоном, преследования фараона и всей его армии, и как «Моисей» приходил ему на помощь и укреплял его. «Они увидели меня, — продолжает пр. Симеон, — ставшего светом твоими молитвами, и стали все тьмою, и я сейчас один». «Смотри, — ответил мне Моисей, — и не будь дерзким… Идем, обратимся в бегство! Так повелевает Бог, и Христос будет сражаться вместо нас с египтянами». «Идем, — сказал я, — господин, я не отделюсь от тебя, не нарушу твою заповедь, но сохраню их все» [295].
В 20–ом Огласительном Слове пр. Симеон указывает на другую важную черту жизни под руководством духовного отца, а именно на подражание духовному отцу, а вместе с ним Христу. Пр. Симеон начинает с настаивания на необходимости молиться Богу, чтобы Он послал духовного отца. «Брат, — говорит он, — усердно моли Бога, чтобы Он указал тебе человека, способного хорошо упасти тебя. Ты должен слушаться его, как Самого Бога, и без сомнения совершать то, что он тебе говорит, если даже приказываемое кажется тебе, согласно с твоим представлением, противным и вредным» [296]. Дух Святой показывает нам духовного отца, и нужно слушаться призыва Духа и быть верным тому, кого Он посылает: «И если сердце твое имеет больше доверия от благодати к тому, кого ты уже имел духовным отцом, твори то, что он тебе говорит, и спасайся… Если же Дух Святой пошлет тебя к другому, не колеблись нисколько… Поступи, следовательно, брат, и ты, как мы сказали, и уйди к человеку, которого Бог, или тайно через Самого Себя, или явно через Своего раба, укажет тебе… И, как бы видел и говорил с Самим Христом, так почитай его и так учись у него тому, что полезно» [297].
Послушание духовному отцу не является, таким образом, абсолютным, но вдохновляется Святым Духом. Или, вернее, оно становится таковым только после того, как Дух указал человека, за которым нужно следовать. В таком случае, вместе с духовным отцом и следуя за ним, ученик должен идти туда, куда он его ведет — в чужую страну, на гору Преображения, посреди городов. И всегда с неколеблющейся верою. «Если ты увидишь его, — продолжает пр. Симеон, — ядущего вместе с блудницами и мытарями и грешниками, не помысли ничего страстного или человеческого, но все только бесстрастное и святое, и «Я был всем для всех, чтобы всех приобрести» помышляй в своем уме, видя его снисходящего к страстям. Но даже видя глазами, не доверяй им совсем. Заблуждаются и они, как я научился на деле» [298]. Если ученик приглашен ко столу, как на Вечери, — пр. Симеон все время говорит в этой евангельской перспективе — он должен всегда все принимать смиренно: сидеть рядом с наставником, допускать, чтобы ему умывали ноги, «чтобы ты научился из того, что с тобою делается, великой высоте богосоделывающего (θεοποιοϋ) смирения, и тогда больше получишь пользы, если у тебя есть сознание, чем когда ты умывал бы ноги твоего отца» [299]. Тем не менее, существуют границы, которые не полезно переступать: «Но упасть на перси твоего отца тебе не полезно, ибо если и Иоанн от большой любви ко Христу, как к человеку, дерзнул (на это), но и он вместе со всеми получил повеление называть себя бесполезным рабом, когда все сделает» [300]. Он также должен следовать за своим духовным отцом на страдание, в его темницы, на смерть, похоронить его в могиле. «Верь, что он со дерзновением предстоит пред Богом, хотя ты и положил тело его во гробе, и без колебаний призывай его ходатайства. И он поможет тебе здесь и сохранит тебя от противников, и примет тебя при исходе твоем из тела, и приготовит тебе вечную обитель» [301]. Наконец, он должен следовать за наставником в Пятидесятнице: «Ибо найдет на тебя и ныне равная сила Пресвятого Духа, не в виде являемая чувственного огня, ни с большим шумом и бурным дохновением — это было тогда ради неверных, — но в виде умного света, со всякой тишиной и радостью умственно явится тебе то, что является предначинанием вечного и первого света и отблеском, и светочем пребывающего блаженства» [302].