Вслед за тем последовало и избрание сестрами новой начальницы: ею стала Мария Пивоварова, дочь усопшего Димитрия. Мария была одной из числа первых насельниц обители, куда она перешла из Переяславского женского монастыря Владимирской губернии. Избранная на эту должность на тридцатом году жизни единственно, может быть, из уважения к памяти ее отца, от природы добродушная, не обладавшая необходимой серьезностью, новая начальница весьма легко склонялась на сторону сильных характером сестер. И действительно, под влиянием некоторых из них впоследствии произошла в Марии значительная перемена к худшему. Первые годы ее настоятельства были ознаменованы важными переменами в благоустройстве обители. Была построена каменная колокольня, а на нее подняли большой колокол в 550 пудов, по фасаду обители сложили ограду.
Возвели Иверский соборный храм. Освящение его совершалось 12 и 13 июня 1877 года преосвященнейшим Иоанникием (Рудневым), архиепископом Нижегородским и Арзамасским[25], при участии благочинного монастырей архимандрита Лаврентия, строителя обители иеромонаха Варнавы и прочего духовенства. Невиданные до того в здешнем крае торжественные и величественные архиерейские богослужения в продолжение двух дней, благоговейный вид самого владыки, благообразие его священнодействий, стройное пение архиерейских певчих — все это произвело сильное впечатление на всех молящихся. Лицезреть происходящее было особенно приятно благотворителям. Многие из них приняли участие в этом праздновании.
Велика же была радость и сестер, переживших всю убогость первоначального существования. Но можно ли выразить словами ликование главного виновника торжества — старца Варнавы?! Кто мог описать беспредельную благодарность его к Царице Небесной за Ее великую милость и особое покровительство? Более же внешнего благоустройства он радовался миру и любви, какие царили между всеми насельницами обители.
Но недолго радовались старец и насельницы. Враг, завистник спасения душ человеческих, Божиим попущением начал тайно строить козни, сеять плевелы посреди пшеницы. Начались в обители нестроения, разразилась война против пекущегося всей душой о спасении ближних старца Варнавы. Прежние добрые отношения начальницы к старцу из искренних поменялись на уклончивые. Она стала воспринимать его как стороннего человека, не имеющего никакого отношения к обители, в лучшем случае как благотворителя. К этому времени относится любопытное письмо отца Варнавы, присланное из скита. Написано оно было вследствие полученных известий о том, что в конце недели Пасхи несколько молодых послушниц, конечно, с соизволения на то начальницы, устроили на монастырском кладбище игру «в горелки». Старец писал: «За праздник ваш, сестры о Христе, который вы так весело спраздновали, я обещал прислать вам еще гостинец, но до этого времени все ждал от тебя, мать, настоящего уведомления, кто в чем больше виноват, чтобы как следует, по правде наградить каждую и по достоинству. Но ты, я не знаю, для чего, не хотела и сейчас не хочешь откровенно все объяснить, что меня очень огорчает. Я не этого от тебя ждал… И пришлось мне награждать вас всех уже по тому, как уведомили меня другие, и если кого не по достоинству я наградил, то в этом, мать, вини себя; оставить же такого дела без награды — никак было нельзя. Это не такая келейная провинность, которую иногда можно и покрыть, дабы не подать другим соблазна, а публичное открытое бесчиние всем на соблазн. А вы не только не жалеете об этом и не сокрушаетесь, что сделались посмешищем диаволу в такой великий и светлый праздник Воскресения Христова, а еще ссылаетесь на святых отцов, что и они тоже забавляли игрой учеников своих! Вот до чего довело вас ослепление вражье, что вместо сознания в своей вине оправдываете такое бесовское игралище как необходимое дело и говорите, что то же делали святые, как авва Дорофей, а поэтому не считаете вовсе грехом такое бесчиние… А знаете ли вы, как противна Богу и как раздражает Его такая игра? Пишется в книгах Моисеевых об израильтянах: седоша людие ясти и пити и восташа играти[26] и прогневали Бога, и если бы не великий Моисей стал в сокрушении пред Богом, потребил бы Господь их. Однако виновников такого зла всех побили — вот что значит эта игра. Я не могу без ужаса вспомнить об этом вашем празднике. Как еще Господь сохранил вас?! Чего еще хуже? Выбрались вы на кладбище, где покоятся ваши же матери и сестры, где стоит и осеняет это мирное убежище животворящий крест Христов с распятым на нем Спасителем нашим и Богом, и тут-то завели эту бесовскую игру, и в какой великий праздник — на Пасху, когда и мирские не делают ничего такого неприличного, разве только не радящие о своем спасении! Не диавольское ли это дело, не посмешище ли врага спасения нашего? И такое-то злейшее зло вы ни за что считаете?! Подумайте, на что это похоже и кому вы нанесли оскорбление и бесчестие в лице висящего на кресте Спасителя! Который Моисей предстанет за вас пред Богом, чтобы умилостивить Его, да не вовеки прогневается на вас! А вы еще недовольны тем, что вас наказывают. И можно ли назвать это наказанием против того, что вы натворили? Добро ли было вам, если бы Господь за сие малое вам определение простил грех этот? Но в том-то и горе, что вы не сознаетесь в этом грехе, а следовательно, не нуждаетесь и в прощении. Почитайте-ка хорошенько авву Дорофея. Так ли он велит праздновать Пасху, как вы ее праздновали? Тогда, может быть, увидите и вы, как велик этот грех! Правда, святые делали некоторую ослабу или утешение своим ученикам, как авва Антоний, но это утешение было не беганье, не игрище, чего и допустить и помыслить нельзя. Преосвященный Игнатий Брянчанинов объясняет, что в это время нечто подавалось на трапезу излишнее сверх великого постнического устава. Но те были святые и знали меру утешения, а мы кто с тобой, мать, что равняемся их мудрому устроению? Мы и начатков-то не полагали монашества! Ты говоришь, что все наделал Егор Анисимов (привратник). Как же он мог осмелиться без твоего соизволения затевать такое бесчиние? Для чего же ты поставлена настоятельницей? Вот бы где ты доказала свою мудрость и доброе правление, если бы заметила, что затевается недоброе, несмотря ни на кого, запретила бы, а бесчинников — на поклоны — и была бы похвала тебе от Бога и человек. А теперь что вышло и что скажет отец благочинный, когда приедет и узнает? Вот чего я дождался от вас, вот какие плоды приносите в этом святом винограде! Для того ли Матерь Божия собрала вас мною, недостойным, печется и промышляет о вашем довольстве и спасении, чтобы вы в благодарность бесчестили Ея святое место в соблазн миру? „Прославляющия мя, — рече Господь, — прославлю, и унижаяй мя безчестен будет“»[27].
Отец Варнава в духе кротости и смирения первое время старался внушить начальнице понятие о пагубном вреде ее своеволия и стремления настоять на своем независимо от того, хорошо ли это или плохо. Добрым словом старец пытался умиротворить ее дух, возмущаемый гордостью. Но она под влиянием некоторых сестер, весьма недоброжелательно относившихся к старцу, оставалась непреклонной, хотела быть во всем самостоятельной. Но до какого-то момента жизнь в обители текла мирно, обычным порядком.
Полное же нестроение началось со времени трехмесячной отлучки из общины ее начальницы Марии Пивоваровой. Передав управление казначее и сказав сестрам, что уезжает в Нижний Новгород по делам, она отбыла в сопровождении своей келейницы. Проходит неделя, другая, месяц, а начальница не возвращается, мало того, не извещает сестер ни о себе, ни о своем местопребывании. Пошли слухи, что она серьезно больна и находится в Москве. Казначея именно там и разыскала ее и удостоверилась, что Мария действительно больна физически и даже душевно. К немалому своему удивлению и огорчению, мать казначея узнала, что та за все время пребывания в Москве не только не была у строителя отца Варнавы, но и не поедет к нему, так как не желает более быть под его руководством, хочет быть самостоятельной и полновластной хозяйкой. Мать казначея поехала к отцу Варнаве, рассказала о болезненном состоянии начальницы и ее немирном настрое по отношению к нему. Добрый и незлобивый батюшка не один раз посылал мать казначею к начальнице в Москву, пытаясь успокоить ее, уговорить оставить свои бесполезные, властолюбивые намерения. Но это-то незлобие старца стало, возможно, причиной еще большей гордости и самоуверенности недалекой по своим умственным способностям Марии.
25
Преосвященный Иоанникий сказал Слово на освящение собора (см. в разделе «Приложения»). Скончался владыка в сане митрополита Киевского в 1900 г.