Я с опаской посмотрела на Персефону. — В каком смысле?
— Так ты не слышала остальной части! — немного самодовольно произнесла Персефона. — Я так и думала. Ты бы не вышла из себя, если бы услышала, что он сказал после.
Я нахмурилась. Мне было крайне тяжело говорить с ней вежливо, когда она так себя вела. — Просто расскажи, и все.
Персефона закатила глаза. — Однажды ты доведешь себя до беды. Я спросила Генри так ли понравился ему поцелуй, как он думал, и он сказал, что нет. Ему пришлось немного поразмыслить, но потом до него дошло, что наши отношения никогда не были искренними.
Я промолчала. Даже если я ошибалась в своих суждениях, это не изменит того, как Генри относился ко мне последние месяцы. Не изменит того факта, что он хотел поцеловать именно Персефону.
Персефона потянула за белокурый локон, и когда отпустила его, он снова превратился в идеальную спираль. Вероятно, у этой девушки никогда не было такого дня, когда прическа просто никудышная. — Наши отношения были моей ошибкой, я была слишком молода и боялась. Я была не готова к замужеству, и понимала это еще до дня свадьбы. Правильнее было бы отложить ее на сто лет, и сначала узнать друг друга получше. Но даже если бы и так, никто не мог сказать, что получится. Мы не стали ждать, и оба поплатились за это.
— Генри поплатился больше, — пробормотала я.
— Это так, — согласилась Персефона. — Я винила себя до самой смерти. Надеялась, что он найдет кого-то другого. Кого-то вроде тебя, — Персефона слегла толкнула меня в плечо. Я отпрянула, и она опустила руку себе на колени. — То, что у нас ничего не вышло, не значит, что я его не люблю. Не так, как он хочет, но мне все равно важно то, что происходит у него в жизни. Я рада, что он нашел тебя. Я рада, что мама решила принести на свет дочь, которой она наконец может гордиться.
В ту минуту моя неприязнь к Персефоне слегка улетучилась, и я неуверенно повернулась к девушке. Несмотря на то, как трудно мне было жить под давлением надежд моей матери, я никогда не задумывалась о том, каково приходилось Персефоне, когда она осмелилась идти против всех и каждого. — Мама гордится тобой. Она сама так сказала. И… она понимает, что ты заслуживаешь счастья. Я тоже это понимаю, — добавила я. — Просто я бы хотела, чтобы Генри смотрел на меня так, как он смотрит на тебя.
Персефона сплела наши пальцы. — Ты должна радоваться, что он так не делает. Когда он смотрит на меня, ему больно. А вот когда он видит тебя… — Персефона слабо улыбнулась. — То в нем зарождается надежда. Я не удивлена, что ты не замечаешь этого. Мне тоже понадобилось время. Я прожила с ним тысячи лет и знаю этот взгляд. Я видела его в день нашей свадьбы. Ты никогда не забываешь подобных чувств.
Я закусила губу. Мне хотелось ей верить. Очень хотелось. Она несомненно знала Генри. Ей не было смысла обманывать меня, и если Персефона и вправду была честна со мной, то стоит поверить. — Как мне это сделать? Как сделать так, чтобы он полюбил меня?
— Просто будь собой. — Персефона похлопала меня по руке и встала. — Ему не потребуется много времени, чтобы понять, что ты есть у него. А теперь мне нужно идти.
— Хорошо. — Я убрала волосы за уши. — Я, наверное, наведаюсь к тебе перед отъездом.
— Не получится. — Персефона коротко улыбнулась и стала так похожа на нашу мать. — Я уйду до конца собрания. Я и так задержалась. Бороться с Кроносом конечно весело, но я соскучилась за Адонисом. Но я вернусь к вам, если понадоблюсь, — добавила она. — А пока, побуду дома.
— О! — На меня нахлынуло облегчение, а следом — вина. Как бы не было трудно в начале, и как бы сильно мне не хотелось ненавидеть ее за причиненную Генри боль, Персефона старалась. И все еще была моей сестрой. — Спасибо тебе. За все.
— Обращайся. — Она положила руку на ручку двери, но заколебалась. — Если хочешь, приходи ко мне в гости. Я буду рада. У меня никогда не было настоящей сестры, и будет здорово познакомиться с тобой поближе. Я конечно люблю Адониса, но порой он немного… скучный.
Я слегла улыбнулась. Почему-то эта новость меня не удивила. — Я тоже буду рада. Мне жаль, что явилась без приглашения и потревожила тебя.
— А мне нет. — Персефона подмигнула и исчезла в тронном зале.
Дверь закрылась, снова заглушив перебранку совета. Я все еще не знала, что думать о Персефоне, но, по крайней мере, теперь мы могли узнать друг друга. Если я выживу.
***
Часом позже я разложила на кровати половину своего гардероба, завалив грудой свитеров Пого. Я не знала, куда мы с Авой отправимся, потому хотела быть готовой к любым условиям. Где обычно жили Титаны? Может, в горах? В Антарктиде? Или пустыне Сахара? Варианты было не сосчитать, и каждый из них не особо меня обнадеживал.