Все мои сомнения вернулись назад, но после минутной тревоги я вспомнила, что Персефона рассказала мне об их с Генри брачной ночи. Это будет первый раз, когда мы делаем это не под афродизиаком, и если Генри думал, что я могу отреагировать как Персефона когда-то, то его сомнения были мне понятны. Я попыталась выровнять дыхание. — Уверена.
Генри, похоже, удовлетворил мой ответ, однако, когда он наклонился, чтобы снова поцеловать меня, ко мне в голову ворвалась еще одна ужасающая мысль, и я в последний миг увернулась. — А что? Ты не хочешь этого? Мы не будем спешить, если ты не хочешь, все в порядке. Я могу подождать.
— Клянусь, я хочу этого больше всего на свете, — ответил Генри, касаясь губами уголка моего рта. — Я хотел этого с момента твоего возвращения, но решил, что будет правильнее дать тебе больше времени.
— Я все думала, что ты скорее ляжешь в лужу с лавой, чем в постель со мной, — пошутила я, однако в этих словах была доля правды. — Нам следует научиться разговаривать друг с другом. Все было бы куда лучше, если бы мы говорили о своих мыслях.
— Полностью согласен, — ответил Генри, прежде чем снова наброситься на мои губы. Я ловко расстегнула его рубашку и снова отстранилась.
— Ты ведь не будешь злиться и швыряться вещами, когда мы закончим? — спросила я, и Генри одарил меня взглядом, от которого по позвоночнику прошелся электрический разряд. Взглядом, о котором упоминала Персефона. Взглядом, который я никогда не забуду.
— Прошу, помолчи, я хочу поцеловать тебя.
Рассмеявшись, я лишь притянула его ближе к себе. — Я вся твоя.
Генри стянул с себя рубашку и провел ладонями вдоль моей талии, а все остальное, казалось, улетучилось. Я видела и чувствовала лишь его одного, я не хотела, чтобы он останавливался. Впервые с тех пор, как я попала в Подземный мир, он стал моим домом.
***
Я и Генри провели остаток дня и ночи в постели. Мы разговаривали, смеялись и, как это деликатно называла Ава, «сбрасывали обувь». В промежутках между всем этим мы спали, свернувшись вместе, моя голова покоилась на его груди, а он обнимал меня. Именно так мы спали, когда были в поместье Эдем. Это было мне знакомо и приносило утешение, и понимая, что впереди нас ждет неизвестно что, я очень нуждалась в этих объятиях.
Однажды посреди ночи я проснулась и увидела, что Генри наблюдает за мной. В полудреме, я провела рукой по его груди и остановилась у живота. — Все в порядке?
— Все прекрасно. — Над нашей кроватью, украшенной балдахином, появился светящийся шар. — Я просто размышлял о будущем.
— Что такое? Если ты собираешься уговорить меня не идти к Рее, то можешь забыть об этом…
— Всегда спешишь с выводами. — Генри усмехнулся и поцеловал меня, а я послушно замолчала. — Я думал о том, каково будет провести с тобой весь год. Никто раньше не проводил со мной столько времени в Подземном мире.
— Я так хочу, — прошептала я. — Ты теперь моя семья.
Я ожидала, что он снова поцелует меня, но вместо этого Генри отстранился. В полумраке мне показалась, будто он стал изучать меня, однако в темноте мое зрение подводило меня, и я могла ошибаться. — Ты все еще хочешь быть моей королевой?
— Ну конечно, — озадаченная, ответила я. — Я думала, что это вписывается в роль твоей жены.
— Ты не должна брать на себя обязанности королевы Подземного мира, если чувствуешь, что еще не готова, — ответил Генри. — Ты останешься моей женой, независимо от того, какую роль ты играешь в моей работе.
Поначалу я ничего не ответила. Я не могла совладать даже с одним своим даром; независимо от того, какие еще способности появятся по мере правления Подземным миром, не было никакой гарантии, что я смогу ими овладеть. — Как ты думаешь, у меня все получится?
— Конечно, — безоговорочно ответил Генри. — Возможно, ты поймешь все не сразу, однако я не сомневаюсь, что со временем ты станешь моей лучшей спутницей, о которой я и желать не смел. У тебя редкий дар…
— Все разрушать и делать глупости? — криво усмехнулась я, и Генри прижал палец к моим губам.
— Не все было глупостями, — поддразнил он, однако тут же помрачнел. — Я бы хотел, чтобы ты увидела себя моими глазами. Ты обладаешь необычайной способностью объединять людей в те моменты, когда они хотят сдаться. Ты находишь простые решения там, где единственным исходом мы видим поражение. Ты не забываешь о надежде даже во времена смуты. Но самое главное, ты понимаешь людей. Когда ты видишь кого-то, то обращаешь внимание не на действия человека, а на то, что побудило его поступить так. Несмотря на твое отношение к людям, в тебе есть сострадание и способность понять их. Вот почему я знаю, что ты станешь великой королевой. Даже у меня нет такой силы воли.