Хотя Измаил, несмотря на врожденную беспечность, был несколько взволнован понесенной им потерей, и состояние его духа далеко еще не успокоилось, он все же лег спать: во-первых, потому, что был час, отведенный на отдых, а во-вторых, он знал, что все усилия найти стада во тьме будут бесполезны. Он так хорошо сознавал опасность своего положения, что вряд ли стал бы рисковать тем, что у него осталось, побежав за утерянным. Хотя жители прерии известны привязанностью к своим лошадям, но у путешественников было много вещей, которые они любили не менее. Дикари прибегали обыкновенно к такой уловке — разогнать стада, чтобы воспользоваться смятением и, пока хозяева стараются собрать животных, ограбить лагерь. Но, по-видимому, на этот раз Матори ошибся в расчетах. Читатель уже видел, как флегматично перенес переселенец свою потерю.
Как бы то ни было — много ли глаз долго оставалось открытыми, много ли ушей прислушивалось, стараясь уловить малейший звук, указывающий на новую опасность, — лагерь все остальное время ночи оставался погруженным в глубокий покой. Спокойствие и усталость произвели свое обычное действие, и до зари все спали крепким сном, за исключением часовых, которые на этот раз пунктуально исполняли свои обязанности, по крайней мере, так надо предполагать, потому что, в сущности, не произошло ничего, что могло бы обвинить их в недостатке бдительности.
Когда начало светать и горизонт незаметно стал проясняться, над беспорядочной массой спавших глубоким сном детей поднялась какая-то женщина. На ее лице отражались тревога и страх. Это была Эллен Уэд, которая тайком вернулась в лагерь и тихонько проскользнула туда, где спали дети. Она осторожно прошла посреди растянувшихся на земле тел и, удерживая дыхание, добралась до ограды, устроенной Измаилом. Тут она остановилась, по-видимому, раздумывая, следует ли идти дальше; но остановка была минутной, и гораздо раньше, чем часовой успел разглядеть ее легкую фигуру, она уже прокралась в прерию и взобралась на вершину ближайшего холма.
Эллен долго в тяжелом ожидании прислушивалась, но так и не услышала ничего, кроме легкого дуновения утреннего ветерка, слабо колыхавшего траву. С грустью, разочаровавшаяся в своей надежде, она уже собиралась вернуться обратно, когда шум шагов, попиравших траву, донесся до ее слуха. Она повернула голову в сторону шума и увидела вдали человека, подымавшегося на холм с противоположной стороны лагеря. Он шел прямо навстречу молодой девушке и как будто узнал ее. Эллен не сомневалась, что это был Поль, и уже назвала его по имени и начала говорить с тем живым волнением, которое обнаруживает любящая женщина при виде друга. Но вдруг остановилась, отступила назад и холодно проговорила:
— Ах, это вы, доктор! Я не ожидала увидеть вас в такой час.
— Все часы, все времена года одинаково годится для настоящего любителя природы, моя добрая Эллен, — проговорил маленький пожилой человек, хрупкий, чрезвычайно подвижной, одетый в странную смесь суконной одежды и шкур. Он подошел к молодой девушке с фамильярностью старого знакомого. — Тому, кто не знает, сколько удивительных вещей можно созерцать при слабом свете утренних сумерек, незнакомы многие наслаждения, которые он мог бы доставить себе.
— Правда, — сказала Эллен. Она вдруг вспомнила, что ей также необходимо объяснить свое присутствие в такой час. — Я знаю многих людей, которые думают, что вид земли ночью гораздо приятнее, чем при ярком солнечном свете.
— Это потому, что у них орган зрения слишком выпуклый. Но человек, который желает изучить привычки кошачьей породы или разновидность альбиносов, должен быть на воздухе в эти часы. Скажу более, есть люди, предпочитающие смотреть на предметы при свете сумерек только потому, что лучше видят в это время дня.
— Без сомнения, потому-то вы и бегаете целую ночь?
— Я бегаю ночью, милое мое дитя, потому, что земля в своих различных изменениях сохраняет солнечный свет на данном меридиане только в половину суток, а то, что мне нужно сделать, может быть выполнено не иначе, как в продолжение двенадцати или пятнадцати часов подряд. Вот уже два дня, как я ищу растение, которое, как мне известно, существует в этом климате, но до сих пор я не видел ни одной былинки, которая не была бы уже анализирована и классифицирована.